8

Скай определяла время по цветению полевых цветов и появлению почек на кустах. Календарем она никогда не пользовалась. Девушка лишь знала, что наступило лето, а Мэтт все еще был с ней.

Прошел уже почти месяц с тех пор, как она извлекла пулю из его ноги. Рана была еще воспалена, но довольно быстро заживала, и он уже чувствовал себя гораздо лучше. Мэтт больше не говорил об отъезде, да и она тоже об этом не упоминала и вынуждена была признать, что ей совершенно не хотелось снова жить в полном одиночестве, которое воцарится здесь, в горах, как только Мэтт уедет, в одиночестве, которое похоже на белое безмолвие зимой.

Одно беспокоило Скай: до того, как Мэтт появился, это одиночество совсем не тяготило ее, она принимала его как должное, с завидным смирением.

Всадники, которые однажды побеспокоили их, больше не появлялись. Девушка знала, что они искали ее, и никак не могла понять, почему Мэтт сказал, что это не они стреляли в него. Если не они, то кто же тогда?

У Мэтта вошло в привычку каждый день выходить из пещеры, навещать Солджера и потом возвращаться обратно. Он пытался помочь ей, чем мог, настаивал на том, чтобы «отработать расходы по его содержанию», но ходить на охоту пока не мог. Мэтт слишком шумел своим костылем и распугивал всю дичь.

Первое время Мэтт просил Скай ходить к Солджеру вместе с ним, но она всегда отказывалась, ссылаясь на то, что у нес слишком много дел. А это было действительно так. Лето приходило в горы совсем ненадолго, а потом снова наступала зима. Если Скай хотела выжить в эти долгие холодные месяцы, ей надо было навялить мяса, собрать лечебные травы, выдубить кожу на одежду, выкопать корни и засушить их.

Мэтт уходил к своей лошади надолго, но даже несмотря на то, что путь был достаточно долгим, он мог бы возвращаться гораздо раньше. Скай чувствовала, что он задерживается намеренно. Сначала она была благодарна ему за это, но вскоре это начало раздражать се.

В этот день девушка возвращалась от озера с дичью в руках. В ее силки попали два кролика. У них был великолепный теплый мех, из которого можно сшить теплую одежду.

Как обычно, они с Эсупом ненадолго остановились на поляне, проверяя, нет ли опасности, и снова поспешили скрыться среди деревьев. Когда они подошли к озеру, Скай услышала какой-то шум и человеческий голос. Она осторожно подошла чуть ближе. Деревья стали реже, и она смогла разглядеть, что происходит. Перед ней в ледяном озере стоял раздетый Мэтт, по всей видимости, он купался, но ему это совсем не нравилось.

Девушка снова спряталась среди деревьев и принялась наблюдать за ним, прекрасно понимая, что не должна этого делать. Но его мускулистая спина, крепкие ягодицы и сильные ноги почти загипнотизировали Скай, и она не могла двинуться с места. Похоже, он только что зашел в воду, потому что переступал с ноги на ногу, будто стоял на горячих углях, а не на холодном камне.

– Черт побери! Черт! Чтоб тебя! – воскликнул он неожиданно. – Эта чертова вода не теплее, чем вчера!

Скай купалась в озере каждый вечер, когда Мэтт ложился спать, и отлично знала, что вода в нем действительно холодная, но такое поведение взрослого сильного мужчины вызвало у нее улыбку. Она даже чуть было не рассмеялась, но тут же прикрыла рот рукой, чтобы сдержаться. Эсуп удивленно посмотрел на девушку и снова принялся лениво наблюдать за Риорданом. Он уже немного привык к гостю и даже иногда лизал руки этому человеку, а иногда позволял ему погладить себя по голове. Нехотя Эсуп позволил Риордану войти в их дом, но в свое сердце его так и не впустил. Скай знала, что так было, потому что не до конца доверяла Мэтту, и волк это чувствовал. Но теперь, когда девушка увидела его обнаженным, он не казался ей таким опасным хищником, за которого она приняла Мэтта сначала, и даже был похож на легкоранимого человека.

– Чертова вода! Дьявол тебя побери!

Риордан повернулся, и теперь Скай могла видеть его спереди. Она почти в ту же минуту отвернулась, уважая его мужское достоинство, но в последний момент ее взгляд скользнул по русым завиткам волос, покрывающих грудь Мэтта, и спустился чуть ниже, к его обмякшей мужественности. Этот орган едва ли выглядел угрожающим.

  38