Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
87 
Перикл вздохнул всей грудью, и Евангел услышал этот вздох. Он вскинул голову. Он широко раскрыл глаза: не ожидал!
– Что ты делаешь, Евангел?
– Вот… – раб указал на траву.
– Почему в такую рань?
– Чтобы поменьше думать.
– Как? – сказал Перикл. – Ты работаешь, чтобы не думать?
– Да.
– Это возможно?
Раб признался:
– Возможно только отчасти.
– Это поможет и мне, Евангел? – Перикл указал на траву.
– Тебе – нет.
Раб говорил очень уверенно. Он знал наверняка, что не поможет. Но откуда ему это знать?
– Ты полагаешь, что ничто мне больше не поможет?
– Только одно, – сказал Евангел.
– Что именно?
Раб кивнул на восток. И Перикл невольно посмотрел туда. А там – Акрополь! Как это понимать?..
И раб пояснил:
– Народное собрание поможет. Трибуна его поможет.
– И ты? – огорченно произнес Перикл. – И ты думаешь, что я рожден для трибуны? А больше ни на что не гожусь?
– Да!
Эта уверенность раба ужасала. Было что-то мрачное в его коротком «да», прозвучавшем словно приговор.
– Я, – сказал убежденно Евангел, – умру в тот день, когда перестану быть рабом.
– Даже если сделают тебя учителем?
– Даже!
Перикл очень хотел – по крайней мере он силился – понять этого человека, которого знал давным-давно. Однако Евангел оказался столь же таинственным, как и многие явления в этом мире. Явления, скажем прямо, подчас весьма примечательные и непостижимые.
– Впрочем, – поразмыслив, сказал Евангел, – учитель тот же раб, такой же пропащий, как раб. Может быть, я бы выжил, если бы меня сделали учителем детей.
– А стать свободным гражданином не мог бы?.. Разве этот путь тебе заказан?
– Да.
– Это ты сам придумал?
– Нет.
– Откуда же взял?
– Из жизни. Человек, который видит, слышит и запоминает, к концу жизни становится всезнайкой, мудрецом, можно сказать, египетским жрецом…
– Я первый раз слышу такое.
– Разве? – Евангел высыпает горсть пылевидной земли на грядку. И говорит: – Тот, кто хлебает горе, тот всегда умнеет.
– Это верно, – соглашается Перикл. – Горя мы с тобой хлебнули. Не то чтобы фиалом, но пифосом. Однако учти: это не последнее горе. Человек появился на свет, чтобы вечно мыкать горе, чтобы не выходить из слез и пота. Я не верю, чтобы в древности жили на земле счастливые люди. Об этом рассказывают только в сказках для детей.
– А я завидую счастливым, – мрачно заявил раб.
– Ты их видел, счастливых?
Евангел не ответил.
– Не копайся в памяти, Евангел. Это все напрасно. Счастливые люди, если они и были когда-то, давным-давно перевелись. Поверь мне!
– Но я знаю одного счастливчика…
– Кого же?
– По крайней мере до сих пор он казался мне счастливым…
– Назови его имя.
– Алкивиад.
– Это для меня неожиданно, Евангел.
Раб сказал:
– Чем не счастливец! Все ему дается легко. Даже дружба с тобою, которой домогаются многие. Молод, красив, богат. Впереди у него – хорошая дорога. Я бы сказал, проторенная…
Перикл не торопился с ответом. Он никогда не думал об Алкивиаде с этой стороны. Производить впечатление счастливого – еще не значит быть счастливым. Разве гетеры выглядят несчастными? Разве румяна их, и подведенные глаза, и сладкие песни свидетельствуют о счастье?.. Перикл не отрицал, что Алкивиад может быть счастливым. Но можно ли быть вполне счастливым, если вокруг – смерть?
– Он не умеет горевать, – сказал раб.
– Это только кажется со стороны.
– А я в этом уверен.
– Может быть… – проговорил Перикл, собираясь к себе.
Евангел сказал:
– Господин, я хотел сообщить новость…
Перикл насторожился. Какие могут быть новости в это несчастное время? Только худые! Только грустные! Только черные!.. Какая еще новость?
Над Ликабетом вспыхнула заря и снова погасла. Спустя мгновение это повторилось. Казалось, что день, как и все живое, нарождается с трудом. А небо из зеленого превратилось в желтое. Оно менялось каждое мгновение, словно бы тяжело дышало. Судя по всему, даже небо не знало полного счастья: оно производило впечатление вздрагивающего от беззвучного плача живого существа…
– Слушаю тебя, Евангел.
– Ты помнишь этого молодого человека? – И замолчал.
– Какого, Евангел?
– Который приходил с кинжалом.
– Все сейчас бродят с кинжалами…
– Тот, который стоял у наших ворот. Звади его Агенор…
– Ах, Агенор?!
87 
