Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
73 
– Евангел, что это ты?
Перикл ничего не понимает. Почему плачет Евангел? Этого же не бывало никогда! Рабу незачем плакаться своему господину – это хорошо усвоил Евангел еще в детстве. А кручиниться по поводу каких-то хозяйственных неурядиц – тоже ни к чему: господин сам разберется. Это тоже усвоил Евангел. На протяжении всей своей жизни.
– Что случилось, Евангел?
Раб собирает все свои силы:
– Она закрыла… глаза…
– Кто?
– Моя младшая дочь.
– Зачем она это сделала?
– Она никогда их не откроет…
– Что же случилось, Евангел?
– Она умерла, господин мой.
– Кто?
– Моя дочь.
Вот теперь Перикл понимает: умерла!
– Она болела, господин.
– Чем?
– Все тем же: чумой.
– Она болела? Маленькая Эльпиника?
– Да.
– И она умерла?
– Да.
Периклу теперь совершенно ясно: умерла Эльпиника. Маленькая девочка. Десяти лет… Кажется, десяти.
– Одно горе к другому, Евангел.
– Да, господин.
– Гора, целая гора несчастья…
– Да, господин.
– Когда это случилось?
– В обед, господин. Она попросила любимых маслин. И не смогла… Она не смогла, господин.
– Что не смогла?
– Съесть, господин… Моя Эльпиника. Такая зубастенькая мышка. Я так ее называл…
Значит, несчастья вокруг! Одни несчастья. Умирают близкие, умирают дальние. Сестра умерла. Старшая. Ушли родственники в царство теней. И еще смерть. Совсем рядом… И все это за полгода… О, боги, доколе все это?!..
– Евангел, умерла Эльпиника?
– Да, господин.
И плачет, плачет Евангел горькими слезами… Не стесняясь их. Бессильный перед потерей. Совсем никчемный человек, если не смог помочь маленькой беззащитной Эльпинике.
– Брось наземь эти книги…
Евангел не слышит.
– Евангел!..
Раб подымает голову, на которой два больших, почти бычьих глаза. И слезы в этих глазах. Такие же чистые, как и у господина. Совсем чистые…
– Евангел, брось эти книги. Не до них!
Перикл налил вина в фиалы, взял себе, подал и ему и сказал:
– Евангел, мы можем помолчать?..
– Да.
И только сейчас Перикл обратил внимание на то, что на Евангеле черный плащ…
…Мнезикл сказал Фидию:
– Не взойдешь ли со мной на Акрополь?
– Зачем?
– Мне надо сказать несколько слов,
– А – здесь?
– Нет, только там.
И неутомимый Фидий ответил ему;
– Я готов.
Он это сказал своему другу, который на пятнадцать лет моложе его. Ибо таков был Фидий: для него важнее всего – умение, а уж потом – года и положение. Этот Мнезикл не построил еще чего-либо примечательного, но был замечен Периклом. И Перикл сказал Фидию:
– Смотри, этот юноша еще покажет себя.
– Он совсем же ученик.
– Знаю. Я говорю: он еще покажет себя. Посмотри его чертежи.
Перикл видел человека искусства как бы насквозь, точно сквозь стекло. Угадывал его знания. И оценивал его умение и трудолюбие. Особенно – последнее…
И вот Фидий направился к холму вместе с Мнезиклом. Пройдя агору́ и ступив на панафинейскую дорогу, Мнезикл указал:
– Вот дорога на Акрополь.
Фидий кивнул.
– Она останется дорогою и впредь…
Фидий укоротил шаг, осмотрелся вокруг, полюбовался холмом. Он согласился:
– Это так.
И они пошли дальше.
Вот они приближаются к западному краю Акрополя. Здесь кончается панафинейская дорога. Мнезикл говорит:
– Во все времена афиняне, а может быть, и их предки – пеласги – поднимались на холм по этой дороге…
– Наверное, так.
– Они не знали сюда другого пути…
И Мнезикл подождал, что скажет Фидий.
– Это так, – сказал Фидий.
– Стало быть, нет смысла прокладывать к Акрополю другой путь. Не надо растрачивать силы на то, что уже найдено и сделано самой природой, к тому же в лучшем виде.
Нельзя не согласиться с Мнезиклом…
Беседуя, они взошли на холм. И снова остановились на том самом месте, где край холма не обозначен явственно, но несомненно ощущается, где панафинейская дорога так удачно сопрягается с поверхностью холма.
– Там будут храмы? – спросил Мнезикл, указывая рукою на простирающуюся перед ними землю, поросшую сорной травой.
– Возможно.
– И различные изваяния?
– Возможно.
– Среди этих стен? – И Мнезикл мысленно прошелся по стенам Акрополя.
– Разумеется, – ответил Фидий.
– В таком случае… – И Мнезикл, отойдя на несколько шагов и просияв лицом, воскликнул: – В таком случае вот здесь, на этом месте, следует устроить вход!
73 
