Последние отзывы

  187  

Анна была не на шутку обеспокоена. Перспектива разрыва Тюдора с законной наследницей трона могла пошатнуть его популярность. Ведь в глазах простых англичан он все еще оставался спасителем принцессы из лап чудовища, убившего ее невинных братьев.

В начале декабря в Конингсбро прибыли посланцы короля. Его величество призывал супругу на Рождество в Лондон. Он выслал значительную сумму, дабы королева не испытывала в дороге неудобств, а также прекрасные конные носилки, украшенные резьбой и позолотой, с геральдическими щитами на дверцах и подбитыми мехом бархатными занавесками. Тиреллу тотчас показалось подозрительной эта необычная любезность короля. Он даже прислал королеве в подарок несколько штук различных тканей, а также портного-итальянца, который должен был сшить ее величеству наряд в соответствии с последними веяниями моды. Тирелл удвоил бдительность, почти за каждым из прибывших из столицы установил слежку и не позволял никому из них оставаться с королевой наедине. Мост, ведущий в замок, всегда был поднят, и никто не мог выйти или войти без ведома коменданта. Даже болтливый портной-итальянец не избежал подозрений, особенно после того, как стал восхищаться роскошью покоев королевы и удивляться, как удалось создать такой уют в этом огромном каменном склепе. Тирелл полагал, что если среди прибывших есть тайный убийца, то рано или поздно он обнаружит себя, поскольку лишь у коменданта да у придворной дамы были ключи от всех дверей. Но время летело, и, хотя Тирелл по-прежнему оставался настороже, все было спокойно.

Тем временем итальянец Лукано шил королеве великолепный наряд из золотой узорчатой парчи, бархата цвета меда и бархата цвета старой охры. Парча предназначалась для верхнего платья, вернее, широкой, на флорентийский манер, накидки, которая скреплялась на плечах драгоценными топазами и такими же топазовыми застежками перехватывалась под грудью. Это платье позволяло при ходьбе видеть с боков нижнее, плотно облегающее фигуру платье из бархата. Оно не имело выреза у горла, было опушено шелковистым мехом коричневой норки, а на спине, наоборот, был глубокий вырез углом, опускающийся едва ли не ниже лопаток. Платье получилось необыкновенно роскошным, Анне нравилось примерять его, а поскольку в Конингсбро не нашлось большого зеркала, ей пришлось довольствоваться восторженными восклицаниями итальянца Лукано да куда более сдержанными, но одобрительными высказываниями Деборы.

– Molto bene! Perfetto!^[63] Ваше королевское величество, мадонна Анна, – вы ослепительны! – причмокивал сочными губами синьор Лукано, когда Анна, подхватив опушенный мехом шлейф, кружила по комнате.

Тирелл, обойдя посты на стенах, вернулся в донжон.

– Разве к ужину еще не накрыто? – спросил он у спешащей мимо с улыбкой на устах леди Шенли.

– Ее величество приказала подать в своих покоях и даже пригласила синьора Лукано. Она весьма довольна его работой.

У Тирелла дрогнули уголки губ.

– Я же просил вас не покидать королеву! Вы отлично понимаете, какая ей грозит опасность!

– Что за тон, сэр Джеймс! Итальянец совершенно безобиден. К тому же оказалось, что он родственник бывшего лекаря отца королевы – синьора Маттео Клеричи, а ему Анна всегда доверяла.

Тирелл отступил на шаг.

– Маттео Клеричи? Лекарь Уорвика, который потом служил у Карла Смелого? Это же один из лучших в Европе специалистов по ядам!

В следующий миг Тирелл, почти оттолкнув почтенную даму, бегом бросился в покои королевы.

Анна с улыбкой слушала болтовню итальянца и неторопливо попивала вино, когда Тирелл, словно обезумев, ворвался в ее покои и выбил из рук королевы бокал. Все еще тяжело дыша, он оглядел стол: жареный фазан, кроличий паштет, печенье с растопленным сыром, горшочек сливок и кувшин с легким сидром – все было попробовано, ко всему прикасались.

– Как понимать ваше вторжение, сэр? – растерянно и несколько испуганно произнесла королева. Но Тирелл ничего не ответил, молча меряя взглядом родственника лекаря Клеричи. В тягостном молчании растерянное выражение сменилось на лице портного бледностью. Даже губы его посерели. Сжавшись, он посмотрел на королеву, затем снова на Тирелла.

– Che cos'e, signor?^[64] Моя королева, как смеет этот человек врываться сюда?

В следующий миг синьор Лукано убедился, что Тирелл смеет и еще кое-что. И когда Черный Человек схватил его за шиворот и поволок куда-то вниз по лестнице, он вдруг панически испугался и стал вопить и вырываться так, что у Тирелла окончательно не осталось сомнений, что совесть его нечиста.

  187