105 
Суббота, 25 ноября 1922 года
Странные сны; чего еще ждать от ночи в подобном помещении? Утро провел, закрывая вход в гробницу деревянными досками и закладывая их камнями, которые скрепил остатками раствора. Очень утомился, но замаскировал все как следует. К полудню дыра, в которой однажды помещалась дверь «А», заслонена непрочной ширмой. Упорствующего злоумышленника ширма не остановит, но внимания привлечет меньше, чем открытый зев пещеры.
И тут вернулся Ахмед; умолял простить его за наем на работу ненадежных псов и песьих сынов, выражал надежду, что они во имя Аллаха и моего Бога не помешали моей великой работе, вопрошал, не нашел ли я с тех пор каких-нибудь сокровищ. Отказал ему в ответах и в прощении. Надеется ли его светлость на следующие камеры? Не полагает ли его светлость, что древние цари обычно складировали все золото в последней комнате, а спереди оставляли гробницу пустой? Следует ли верному Ахмеду привести много-много людей, готовых работать задаром? У него есть родственники, они жаждут поработать и любят англичан.
Признаюсь, на мгновение я замешкался. Людей, далеких от науки, гробница в своем нынешнем неброском виде лишь отвратит, потому им трудно уловить аромат успеха, сочащийся из-за двери «D». Горячность Ахмеда, пусть источник ее и очевиден, приободряет: ему также чудится, что там, внутри, таится нечто невообразимое. Я лишь кивнул ему в знак признательности за терпение и веру в мои познания. «Как говорит ваш Коран, все мы будем вознаграждены по заслугам», — сказал я ему. «Вы уверены?» — спросил он. «Уверен, Ахмед». И это правда.
Он помог мне взобраться на осла, которого привел. Я приказал Ахмеду найти плотника, чтобы соорудить ворота и закрыть вход, купить для этих ворот висячий замок, нанять двух родственников, которым можно доверять, и привести плотника с воротами и родственников (всех — кружным путем) к гробнице через три дня. Во время антракта я дам Ч. К. Ф. шанс вновь запустить двигатель экспедиции на полную мощность.
Переправился через Нил. Был в банке. Был на почте, дал срочную каблограмму Ч. К. Ф.:
ШЕСТЬ КОМНАТ, ВЕЛИКОЕ ОТКРЫТИЕ. ГДЕ ЖЕ ВАША ПОДДЕРЖКА?
ПОДУМАЙТЕ О СВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ.
Одолел долгий и мучительный путь до виллы Трилипуш. Перевязал ногу.
И все-таки есть верность в этом мире! Меня дожидались Мэгги и Рамзесы. Обрадовались еде, но еще больше — моему обществу.
Воскресенье, 26 ноября 1922 года
Меня будит Ахмед. «Что, уже вторник?» — слабым голосом осведомляюсь я. «Нет», — говорит он. «А какой сегодня день?» — «Будьте спокойны, — говорит он. — Вы ведь ничего не нашли, да?» — «Не совсем так, во вторник мы установим порученные тебе ворота и возьмемся за следующую дверь». «Нет», — говорит Ахмед. «Нет?» — «Нет». Он говорит, что все его родственники работают на Картера, который нанимает кого только можно и хорошо платит. Ахмед тоже собирается работать на Картера, а сегодня пришел лишь для того, чтобы получить деньги, причитающиеся ему и его родственникам. «Не понимаю. Картер ничего не нашел и вернулся в Каир», — говорю я. Ахмед поправляет меня, кошки убегают (они умнее меня — сразу чуют опасность): Картер решил дождаться прибытия из Англии Карнарвона, а уж потом продолжать раскопки. Карнарвон только что приехал, ступенька опять выкопана. Они нашли дверь с печатями Тут-анх-Амона. Они нашли коробки и горшки, у них большой бакшиш. Об этом пишут все газеты. Они хорошо платят. Они найдут сокровища. Денег у них куры не клюют. И вот Ахмед требует от меня расплатиться. «Ты хам и вор», — говорю я ему, все еще лежа практически нагишом. Больная нога покоится на подушке, встать я не могу.
«Я вор? Я копаюсь в древних могилах, и ищу золото, и ничего не сообщаю властям? Я скрываюсь в пустыне, как преступник?»
«Ахмед, я не собираюсь избавлять тебя от наивных заблуждений. Ты уволен. Вон с глаз моих».
Ахмед опорожняет мой кошелек, пересчитывает деньги и говорит, что ему причитается еще. «Завтра я приду за деньгами. Вы заплатите мне и моим родственникам. И еще вы заплатите мне, чтобы я ничего не сказал инспекторам о том, что вы копаете без разрешения».
«Какая же ты все-таки свинья», — говорю я ему, умалчивая о пробелах в логике, на которой зиждется безнадежный шантаж. Но тут он с неожиданной силой сжимает мою поврежденную ногу.
Сдается мне, что я ошибся в Ахмеде, может быть, не так понял того корабельного стюарда с его неразборчивым арабским, и он привел меня к человеку, затеявшему драку, а борца за правду я так и не увидел.
105 
