очень нудно 
174 
Решение последней неподатливой проблемы он разучивал в одиночестве, упражняясь вновь и вновь; решений без подвоха не бывает, но это — лучшее, что преподнесла ему Судьба: на полу лежат длинные, отмеренные куски полотна. Бальзамы жалят все немилосерднее, и он сжимает пелену в кулаке. Он ложится на пол гробницы, перекатывается с боку на бок, со всем возможным старанием наматывая пелены на руки и туловище, и заканчивает свой труд, и надеется, что оказался в самом центре камеры точно в момент отбытия.
Тьма. Смертные муки царя отступают. Его дыхание прекращается на время, которое уже не измерить. Он дрейфует в тишине. А затем он пробуждается к музыке. Первое лицо, что он видит, — лицо отца, который уже воскрес и теперь застыл над ним: кающийся, угодливый, покорный, любящий. Его нежные пальцы с любовью отверзают сыновние очи. А вот входят женщины, их миндалевидные глаза оттенены малахитовой пудрой, их медные тела облачены в прозрачные одежды. Они подходят и дарят ему нежные ласки. Они так его любят. Они распеленывают его и умащают маслом. И вот, подготовив его, они ведут ее — наконец-то! Вплывает его царица, протягивая к нему длиннопалые длани. Она здорова, бодра и предназначена одному лишь ему. Длинные столы ломятся от яств, что сошли со стен. Новоявленная, невообразимая музыка все громче, и супруга увлекает его прочь от земных страданий и одиночества. Внизу, под ним, простые люди будут каждодневно вспоминать о нем с благоговением, и повторять его имя, и медвяное дыхание их породит облака, что вознесут его прочь от сонма соперников и педантов, вознесут над бедностью и глумлением, над снобами и злодеями, охранят от врагов, сомнений и предательства. Его таинства и тайны останутся непознанными долгие тысячи лет, а потом кто-нибудь снова отыщет его, обнимет его, совьется и сольется с ним, растворится в нем, чтобы исследователь и царь обрели вечную любовь, достойную бессмертного имени, Атум-хаду и Трилипуш, Трилипуш и Атум-хаду, Трилипуш, Трилипуш, Трилипуш.
Артур Филлипс премного благодарит за поддержку:
сотрудников Британского музея (в особенности — Марселя Маре, отдел Древнего Египта и Судана), Джима Форте, Нормана Фрумана, Дэниела Голднера, Публичную библиотеку округа Хеннепин, Кэтрин Кинэн, Питера Ларсона, Яромира Малека и Институт Гриффита, Росса Маллетта, Парижский цирк Морено-Борманна, Энтони Пэллисера, Стивена Квирка, Майкла Райса, Келли Росс, Криса Тайрера, Кристен Вальярдо, Кента Уикса и Фиванский картографический проект, а также мисс Вивиан Даркблум — за ее неоценимый пример;
и в большом долгу у:
редактора-суперзвезды Ли Будро, Джулии Бакнэлл, Тони Деннинджера, Питера Магьяра, Майка Мэттисона, ASP, DSP, FMP, ММР, несравненного агента Марли Русофф, Тоби Томпкинса, Дэниела Зелмана и, разумеется, Джен.
ТАЙНЫ СКЛЕПА
Пиши о том, что знаешь!
Безжалостная заповедь Хемингуэя не дает покоя писательскому сообществу и заставляет ворочаться во сне одинокого будущего романиста: в страшных ли фантазиях, в гнетущей ли действительности он все едино проклят квазипапской буллой дяди Эрнеста. «Писать о том, что я знаю? Что я знаю… — Автор страдальчески вздыхает. — А о чем писать, если я не знаю ничего?»
Даже если так, тревожиться не стоит: вам на помощь всегда придет Британский музей.
Если вы решились писать роман о том, в чем почти не разбираетесь, о науке, на изучение которой тратят годы, если действие вашей книги происходит, как ни печально, в стране, где вы были хорошо если проездом, в эпоху, которую вы представляете себе очень приблизительно по книгам, что прочли в детстве, и пожелтевшим газетным вырезкам, если вы пошли на поводу у гиперактивного и вздорного воображения, нырнули в кроличью нору и узрели там волшебные светящиеся силуэты перевернутых пирамид, безумцев в колониальных шлемах и фараонов с незаурядными пристрастиями, а заурядного и обыденного увидели всего ничего, расслабьтесь: в Британском музее вы подружитесь с экспертом, который не только знает все на свете, но и обязан — да-да, обязан — отвечать на все вопросы, которые вы шлете по электронной почте, и не важно, насколько они глупы, бестолковы, надуманны или откровенно пошлы.
У меня была идея книги. Я сдуру решил, что мне требуется прояснить пару вопросов, не больше. Странствуя по электронным тенетам, я наткнулся на сайт музея и спросил у дежурившего по Сети куратора: «Как написать „сексуально возбужденный“ в иероглифике?»
174 
