Последние отзывы

  43  

Еще одна из целей встреч — помощь молодым вампирам в выборе цели на данный цикл. Шайлер узнала, что именно Голубой крови обязаны своим основанием почти все важнейшие культурные учреждения города, включая музей «Метрополитен», Музей современного искусства, Собрание Фрика, Музей Гуггенхайма, Нью-Йоркский городской театр балета и «Метрополитен-опера». Голубокровные были членами правлений, наемными руководителями и специалистами по привлечению денежных средств. Именно деньги Голубой крови поддерживали существование всех этих замечательных учреждений.

Миссис Дюпон объяснила, что, когда они станут старше, у них появится возможность поработать на общее благо в разнообразных комитетах. Молодое поколение голубокровных уже действовало, организуя бал «За спасение Венеции», вечера общества молодых коллекционеров в Музее американского искусства Уитни и благотворительные акции в поддержку Хай-Лайн, наряду с прочими достойными делами.

И конечно, они также планировали ежегодный бал Четырех сотен. Самое значительное светское событие года, проходящее в бальном зале отеля «Сент-Регис» в декабре, было частью традиции, которой еще в «позолоченном веке»^[12] положила начало группа представителей Голубой крови. Тогда его называли Патрицианским балом.

Но Шайлер по-прежнему казалось все это бредом. Когда собрание распустили, несколько новичков, сбившись в группку, принялись задавать старшим членам Комитета еще какие-то вопросы. Шайлер же быстро вышла из зала. Она не заметила, что за ней кто-то последовал.

Он появился перед ней без предупреждения.

— Привет! — улыбнувшись, произнес Джек Форс.

Волосы его были, как всегда, восхитительно взъерошены. Глаза на красивом, словно изваянном скульптором лице сверкали, как два изумруда.

— Блин, ты как это делаешь?! — не сдержалась Шайлер.

Джек пожал плечами.

— Тебя научат. Это просто одна из наших способностей.

— Ну что ж, «мы» не собираемся тут торчать, чтобы это выяснить, — бросила Шайлер, отодвинув Джека с дороги.

— Шайлер, подожди!

— Чего мне ждать?

— Такого не должно было быть. Это собрание созвали слишком рано. Обычно его проводят весной. А к тому моменту почти все уже все понимают, по воспоминаниям. Ты начинаешь осознавать, кто ты, прежде чем тебе кто-то что-то скажет. Собрание — всего лишь формальность. Обычно те, кого приглашают в Комитет, уже все знают.

— И что?

— Я понимаю, что этого чересчур много, для того чтобы сразу освоиться. Но помнишь, что случилось в субботу вечером? Когда мы вальсировали? Мы видели это потому, что это уже происходило раньше. Все, что она сказала — правда.

Шайлер покачала головой. Нет. Она не собирается на это покупаться. Может, они все тут перебрали «Кул-эйд» с какой-то дурью, но у нее мозги на месте. Вампиры, прошлые жизни и бессмертие бывают только в кино и книжках. А она, Шайлер, живет в реальном мире. И переселяться в психушку в обозримом будущем не планирует.

— Сделай вот так, — сказал Джек и постучал пальцами себе по челюсти.

— Зачем?

— Тебе пора начать ощущать их. Прямо сейчас. — Он надавил пальцами по сторонам от рта.

— Здесь?

— Ну да, я знаю, люди Красной крови считают, что кусательные у нас передние клыки, но к этому тоже приложили руки конспираторы. На самом деле мы используем зубы мудрости.

— Зубы мудрости? Те самые, которые выдирают стоматологи? — переспросила Шайлер, едва сдержавшись, чтоб не закатить глаза.

— Ох, я совсем забыл, что у Красной крови тоже употребляют такое название. Нет, не настолько далеко. Они позаимствовали термин у нас, но означает он другое. Ну, давай же, попробуй. Они начинают появляться примерно в это время.

Шайлер все-таки закатила глаза. Она попыталась что-нибудь нащупать во рту.

— Да ничего там не… Ой!

С обеих сторон за маленькими зубами — она никогда прежде не обращала на них внимания — обнаружилось что-то острое.

— Если сосредоточиться, ты можешь их выдвинуть.

Шайлер ощупала зубы и представила, как они удлиняются, выходя из десен. Поразительно, но маленькие эмалевые клыки двинулись вниз.

— Ты можешь научиться выпускать и прятать их.

Шайлер попыталась так и сделать. Она нащупала острый как иголка кончик зуба, и ее замутило от волнения. Она хотела обуздать свои ощущения и не смогла.

Потому что лишь сейчас осознала то, что все это время пыталась отвергать.

  43