Последние отзывы

  583  

Дальше дела во Франции пошли совсем плохо. У русских солдат, взбунтовавшихся в Марселе, нашли „Наше слово”. По обвинению в германофильстве газета была закрыта, а самого Троцкого евнухи буржуазной юстиции выслали из Франции. Пигмеи! Страна — „по выбору”. Но Англия и Италия не желали принять, Швейцария — затянула решение, уклончиво не отвечала. Оставалась Испания, но туда Троцкий не соглашался, и его просто вывезли полицейские. Там — тоже его не хотели, сажали и в тюрьму, тупицы, хотели вытолкнуть пароходом на Кубу, Троцкий слал ливень телеграмм — парламентариям, в газеты, в правительство, наконец разрешили плыть в Нью-Йорк, тут нагнала и семья из Франции.

Вот судьба! — теперь через океан. Но ведь его и распростирало над всем миром. По русскому стилю под Новый 1917 год — приплыли в Нью-Йорк.

Тут — ликующая встреча! Взлёт социалистической да и всякой другой американской печати, как только она и умеет протрубить: отовсюду в Европе изгнанный и травимый — несгибаемый революционер, вождь революции 1905 года, борец за свободу и демократию! Ещё больший успех — среди еврейско-русских эмигрантов; немедленно стал редактором затеянного ещё Дейчем, но он вытеснен, „Нового мира”. Там уже состояли Бухарин, Володарский, Чудновский, и газета была — за поражение России в войне. Теперь произошло как бы возрождение „Нашего слова”, но уже без границ, пиши не оглядываясь: во французской армии африканские чернокожие носят в ранцах отрезанные уши немецких солдат!

Выступал на собраниях, на собраниях (американцы очень любят послушать), а тут — сезон балов, и его, модного оратора, тянут выступать (по-русски, не мог по-английски) перед балами, назначая за то дорогие билеты. Он — на разрыв. Да просто за несколько американских дней почувствовал себя как здешним прирождённым, уже имел благоустроенную квартиру в Нью-Йорке, и сам Нью-Йорк импонировал: вот где дух современной эпохи! Проблема Америка-Европа теперь вошла в круг интересов Троцкого, они всё расширялись.

Можно было бы отлично развернуть и тут революционную работу — но мешал тому именно американский социализм: дутый, чванный, рыхлый, сентиментально-мещанский. Начались неистовые кружковые интриги против европейского выходца: только вчера вступил на американскую почву, не знает американской психологии — а хочет навязывать свои взгляды! Да ещё ж все эти социалисты были раздроблены на национальные федерации, и нужно было каждую завоёвывать по отдельности — немецкую, латышскую, финскую, польскую и могущественную еврейскую с её 14-этажным дворцом и 200-тысячной газетой.

Но и, вот американский дух! — как уловил Троцкий, некоторые американские богачи очень готовы развязать свою мошну для ускорения революции в России.

И вдруг, на тебе! — вот и она! — когда уже и забыли её ждать.

Но именно этого — да, и надо было ждать! война и часто являлась в истории матерью революции. Да ведь Троцкий всегда именно и предсказывал Вторую революцию, которая теперь и станет перманентной! На второй стадии этой революции пролетариат возьмёт власть, а затем погремит революция по всей Европе! Американцы очень недоумевали, но все ждали истолкования от „Нового мира”, он стал в центре американской прессы. Ещё жадней теперь требовали Троцкого на выступления, и он в размах поносил Милюкова, Гучкова, Керенского.

Когда в Николаеве, 20 лет назад, в нищенской запущенной комнате готовили на железной печке революционное варево для жалкого гектографа — какой залётной фантазией показался бы замысел этой кучки молодёжи — повалить многовековое государство!? А вот — повалили!

Только устроились, только стали мальчики ходить в американскую школу (сколько им языков пришлось сменить), — и опять срываться и ехать? Но в груди, но в сердце легко! несёт птицей!

В русском консульстве в Нью-Йорке получили с товарищами документы для езды в Россию. Английское консульство дало заполнить вопросные бланки на проезд и заверило, что препятствий не будет. 14 марта отплыли из Нью-Йорка на норвежском пароходе, провожаемые цветами и речами. А 21 марта в канадском Галифаксе английские офицеры допрашивают: каковы ваши убеждения? каковы политические планы? Разумеется, отказался отвечать империалистам. „Вы опасны для нынешнего русского правительства и для союзников.” И — сняли эмигрантскую группу с парохода, жену с детьми оставили в Галифаксе, а Троцкого — в лагерь, где немецкие пленные моряки. И устроили, канальи, такой личный обыск, какого никогда не приходилось испытывать нигде в России, ни даже в Петропавловской крепости! Троцкий дрожал от негодования: этого он никогда не простит Альбиону! Трёхэтажные нары, 800 человек в одном помещении, какой разящий воздух ночью, никогда в жизни так не приходилось. И ещё — в очередь мести пол, чистить картофель, мыть посуду, уборную?? омерзительно, — но за три недели не досталось этого унижения, другие заменили. А зато — какой простор для социалистической агитации: вот он, немецкий пролетариат, и уши его открыты, и он, право же, тоже готов к революции! Читал матросам лекции, а пленные немецкие офицеры жаловались английскому коменданту — и тот, разумеется, принял сторону неприятельских держиморд. (Но ликуешь в превосходстве над комендантом: он же ещё не знает, что уже началась Всемирная Революция! — сметёт и твою Британию!)

  583