Последние отзывы

  28  

— И что тебе здесь надо? — недовольно спросила она.

— Спинку пришёл тебе потереть, — ответил я, забирая у неё мочалку, и поворачивая спиной к себе.

Я стал мыть Майю, прекрасно понимая, что после того, что сделаю сегодня ночью, ещё не скоро смогу дотронуться до неё. Мне хотелось запомнить каждое мгновение пока она человек, и каждое прикосновение к ней. Я не знал, пройдут дни, недели, месяцы или годы пока она простит меня, а с её характером лучше настраиваться на месяцы, а то и годы. И поэтому было так важно запомнить сегодняшний наш день во всех мелочах, чтобы потом, когда Майя будет злить меня, я не срывался и помнил, ради чего я так стараюсь.

— А теперь бегом в ванну! — сказал я ей, выключая воду в душе, и беря её за руку.

В ванне Майя попробовала сесть напротив меня, но я сразу же притянул её к себе.

— Слишком далеко! — и повернув к себе лицом, усадил к себе на колени, а потом стал целовать, поглаживая её грудь.

Хотелось продлить каждую секунду удовольствия, но с Майей это редко получалось. Я уже знал, что первый раз нет смысла тянуть, и я всё равно не смогу долго сдерживать себя, поэтому приподнял её и стал медленно входить в неё, наслаждаясь каждым мгновением.

Майя тут же подалась мне на встречу, а потом стала двигаться, закрыв глаза и постанывая. Я положил ей руки на бедра и стал направлять её и одновременно сильнее прижимать к себе, чтобы оказаться ещё глубже в ней. Когда она стала прерывисто дышать, и я понял, что она уже приближается к апогею, я сжал её бёдра, не давая ей слишком быстро двигаться и спросил:

— Майя, ты любишь меня?

— Да, — выдохнула она, запрокинув голову.

— Посмотри мне в глаза и скажи это.

— Я люблю тебя, Гера, — с придыханием произнесла она, глядя на меня.

— И простишь меня, чтобы я не сделал?

— Да.

— Значит, решено! — я ослабил хватку, позволяя ей двигаться быстрее. Итак, сегодня ночью я обращу её.

— Что… решено…?

— Ничего, моя хорошая. Потом узнаешь… Всё потом, — и я отдался во власть наслаждения.

Майя уже спала больше двух часов, я всё не мог решиться начать обращение. Я лежал и слушал, как бьётся её сердце и рассматривал её лицо, запоминая каждую чёрточку, потому что, потом она станет другой — одной из нас. Фигура и лицо станут идеальными, тело холодным, а сердце будет биться медленно и еле слышно.

Однажды я присутствовал при обращении, и знал, что сейчас ожидает Майю. Знал и боялся этого. А ещё я боялся реакции Майи, после обращения, и понимал, что будет очень нелегко. Вполне возможно, она возненавидит меня, и мне придётся приложить массу усилий, чтобы она простила меня. Но другого выхода не было. Она не хотела становиться одной из нас по доброй воле, а я не готов отпустить её. Хотя, если бы её с таким упорством не пытались убить, я бы нашёл способ убедить стать её вампиром, и только после этого обращал, но сейчас каждая минута на счету, и я не знаю, откуда ждать следующего удара.

«Всё! Нет смысла тянуть!» — я поднялся с постели и, взяв в другой спальне две простыни, сначала осторожно связал руки, а потом ноги Майи. Я мог с ней справиться и без этого, но вот попасть в вену, когда она начнёт сопротивляться будет трудно, а сопротивляться она будет в любом случаи.

Достав из сумки шприц, который купил ещё вместе со скальпелем, чтобы получать кровь Майи, я сел на кровать, и стал будить её:

— Майя, душа моя, проснись, — шептал я, целуя её шею.

— Гера, имей совесть. Я устала. Ты занимался со мной сексом полдня и полночи, да ещё и крови с литр выпил. Дай мне поспать, — сонно пробубнила она, и попробовала перевернуться на бок, но связанные руки и ноги не дали ей этого сделать.

— Мы занимались не сексом, а любовью, и это большая разница.

— Что это значит? — она дернула руку. — Я так не хочу!

— Майя, я связал тебя не для этого, — у меня участилось сердцебиение, потому что мне стало ещё страшнее. Надо было сначала ввести ей кровь, а потом только будить, но уже поздно что-то менять.

— А для чего? — помертвевшим голосом спросила она.

— Я хочу обратить тебя…

— Что??? — закричала она, и стала дергать руками и ногами, пытаясь освободиться. — Не смей этого делать! Я не хочу! Я не смогу!

— Я хочу. И я тебе помогу. У тебя всё получиться. Но сначала будет очень больно — ты будешь мучиться от боли час-полтора, а потом… — мне было страшно произносить это слово. — Потом ты умрёшь. Если бы я мог, я бы облегчил твои страдания, но от этого нет обезболивающего.

  28