Последние отзывы

  129  

Не став перечить и сетовать, что он еще не отдохнул, Дарк снова надел шлем и вышел на исходную линию. Однако герольд повел себя странно. Вместо того чтобы объявить имя соперника, он замахал рукой, подзывая моррона к себе.

– Благородный Арвик фон Кервиц, являющийся почетным рыцарем сегодняшнего состязания, – издалека начал герольд, протягивая подошедшему Дарку скрепленный сургучовой печатью свиток, – уполномочил меня известить вас, милостивый государь, что вы его милостью допускаетесь до следующих состязаний. Прошу покинуть место ристалища и направляться к судейскому шатру!

Пребывая в растерянности и отказываясь верить своим ушам, Аламез все-таки принял бумагу, но расспросить герольда так и не успел. Слуга графа уже повернулся к нему спиной и стал выкрикивать имена участников следующего, пятого по счету поединка.

* * *

– Не нравится мне все это, ох, не нравится! – проворчал Дарк, обращаясь к Октару, стоявшему у него за спиной и затягивающему ремешки на доспехах.

– А что не нравится-то? – спросил кузнец. – Все вроде бы как нельзя лучше складывается.

– Вот это как раз и не нравится, – с тяжким вздохом изрек Аламез. – Как-то уж все гладко выходит, того и гляди, нагрянет беда! Доспехи сами собой затянулись, заминка с оружием боком не вышла, да и предварительные бои как-то легко прошли! Я и разка одного по противнику не ударил, как мигом к основному состязанию допустили.

– А чего тебя не допустить-то? – рассмеялся Октар, явно не видевший повода для беспокойства. – Боец бойца, как ворон ворона, издалека видит! А о фон Кервице молва добрая идет, толковый он рыцарь… так рассудил, что раз ты себя достойно проявил, то к чему попусту утруждаться?

– Мартин приехал? – спросил Аламез, нутром чувствуя, что трудности еще впереди.

– Нет, не подъехал пока, но обещался быть, – немного успокоил моррона Октар. – Думаю, ко второй иль третьей твоей схватке точно появится… Дел-то у него, знаешь, скоко… у-у-у!

– Знаю, – кивнул Дарк, – но если бы он был уже здесь, мне было бы спокойней! Ты только глянь, что творится! И небо тучами грозовыми затянулось, и воронье кружит!

– А ты не думай о том! – попытался воодушевить Аламеза Октар. – Думай о приятном! О том, к примеру, что из толпы соискателей тридцать два бойца в списке осталось, а значитца, те всего-то в трех боях победить надоть! Конечно, еще меньше остаться должно было, но что-то сегодня благородные господа судьи уж больно милостями своими раскидываются. Не одного тя вот так вот от схваток освободили. Как видят, что боец стоящий, так сразу и печать на разрешение ставют. Да ладно, не омрачай чело мыслишками дурными! Одолеешь супротивников, попадешь в четверку вьюнцов, коих к турниру завтрашнему допустят, тогда…

Октар был прав. Как это ни странно, но до маленькой победы сегодняшнего дня оставалось свершить не так уж и много. Приятно радовало также то, что Дарк фактически не участвовал в схватках, а значит, и физически не устал. Он был в более выгодном положении, чем большинство соперников, но тем не менее что-то необъяснимое не давало Аламезу покоя.

По сравнению с первой половиной дня, местность перед судейским шатром выглядела совсем по-иному, и дело даже не в том, что солнце скрылось, а небо затянулось тучами. Число повозок, телег да запыленных карет заметно уменьшилось. Как разузнал уже кузнец, имевший знакомых не только среди городских кузнецов, но и графских слуг, во второй, заключительной части состязания должны биться тридцать два бойца, и шансы на успех были велики. Пока Аламеза облачали в доспехи, он не отрывал глаз от так же готовящихся к боям юношей и усиленно пытался понять, что же его в этой серой, безликой массе настораживает, где именно притаилась угроза, которую он ощущал.

Второй этап состязаний должен был пройти быстро, гораздо быстрее, чем первый. «Чем меньше народу, тем больше порядка!» – это правило не знало исключений и безотказно действовало и на турнирах. К тому же во второй половине дня уже не было неразберихи с оружием, да и все площадки для боев находились поблизости, а именно были размечены флажками по левую сторону от судейского шатра. Четыре судьи; четыре площадки, расположенные вблизи одна от другой; и всего тридцать два соискателя, из которых надо было отобрать четверых. Вся потеха не продлится долее пары часов, но это будут очень тяжелые, напряженные часы, часы боли, часы боев, часы душевных терзаний и постоянного ожидания беды.

  129