Последние отзывы

  19  

Деньги решают далеко не все, но в корне меняют линию поведения в большинстве случаев. Стоило лишь из-за поворота дороги, за которым недавно скрылся Семиун, показаться конному отряду, как Шак, царапая в кровь о колючие ветки голые ляжки, побежал в глубь леса, где нашел приют за гнилым стволом поваленного дерева. Присутствие по соседству недовольно зашипевшей гадюки не смутило беглеца. Не отрывая глаз от дороги, бродяга свернул змее голову, а затем отбросил скользкое, гибкое тело подальше в овраг. Укусы гадов опасны, но не столь смертельны, как алчный блеск в глазах вооруженных людей.

Всадников было пятеро. Их лошади пронеслись по пустынной дороге так быстро, что Шак не успел ничего разглядеть, кроме цвета развевающихся на ветру плащей. «Черно-зеленый с золотыми полосками по краям. Это не ополченцы и не городская стража, это наемники графа Лотара. Интересно, а что они здесь забыли? По словам мальчишки, до замка около двух дней пути… – размышлял Шак, возвращаясь на дорогу и между делом очищая голые ягодицы от прилипших к ним листков да стебельков.

Терпеливо дожидавшаяся кобыла поприветствовала трусливого хозяина радостным ржанием, а ее пустой желудок пропел отвратительную серенаду, недвусмысленно напомнив о том, что верных тяговых слуг нужно иногда и кормить. Трезво рассудив, что верхом без штанов он будет выглядеть чересчур эффектно, чем вызовет ненужный в данный момент интерес у путешествующих дам и может оскорбить завистников мужского пола, Шак взял хромоногую клячу под уздцы и, напевая под нос непристойную песенку, не спеша побрел вдоль дороги. Торопиться ему было некуда. Его задержка в пути должна была позлить Семиуна, который сейчас, как предполагал шарлатан, топчется на пороге корчмы, жадно ловит носом идущие от столов ароматы и проклинает себя за вспыльчивость, а скорее все же своего напарника за то, что тот не догнал его и не уговорил помириться.

Чудесная погода заметно улучшила настроение Шака. Свежий ветер нежно ласкал обнаженные ноги, а взопревшая под трико кожа пела песнь ликования. В этот миг бродяга искренне сочувствовал тем, кто заперт в мрачную темницу приличий. Окажись на его месте кто другой: горожанин, вельможа или даже простоватый сын природы – крестьянин, то до сих пор отсиживался бы в кустах, надеясь, что рано или поздно сможет одолжить у случайного прохожего пару лишних тряпок, чтоб прикрыть наготу. Но, к счастью, все поведенческие запреты и строгие догмы отступают, пасуют перед тем, кто свободен и независим от чужого мнения.

Наслаждаясь возможностью свободно проветривать то, что обычно потеет и преет под грубой тканью одежды, Шак завернул за поворот и тут же, в каких-то пятидесяти шагах, увидел чуть перекошенную избушку придорожного трактира. Когда-то, возможно, совсем недавно, здесь находился домик лесника, в чьи угодья частенько наведывались или сам граф, или любители пострелять рябчиков из его свиты. Конюшня казалась чересчур большой, да и вид у нее был довольно запущенный, хоть, несомненно, и нес на себе отпечаток былой ухоженности.

Хромоногая кобылка заупрямилась, когда хозяин попытался завести ее в стойло. Виной тому были то ли стойкий запах застарелого навоза, исходивший из-под навеса, то ли сногсшибательное амбре от местного пьянчужки, тщетно пытавшегося освежиться в деревянной бадье возле завалившейся набок изгороди. Довольно молодой парень (судя по крепости обнаженного торса, ему было не больше тридцати) упорно макал свою вихрастую голову в мутную жидкость, фырчал, отплевывался кровью и неустанно грозил какому-то Риваю, поблизости отсутствующему, но явно поспособствовавшему раскраске отекшей рожи «купальщика» в багрово-фиолетовые цвета с богатой гаммой оттенков и полутонов.

При виде бродяги дебошир-неудачник выпрямился и, позабыв о водных процедурах, уставился на голые ноги путника. Нечленораздельный звук, нечто среднее между «г-г-м-м-м» и «з-ы-ы-ы-ы», свидетельствовал о крайней степени удивления, зависти к почти идеальной стройности нижних конечностей чужака и неодобрения по поводу чересчур фривольной манеры одежды.

– Вот уж не ожидал…пропойца и строгость нравов, – презрительно хмыкнул Шак и, стараясь случайно не задеть еле стоящего на ногах ворчуна, провел привередливую лошадь на относительно свободный от засохших конских лепешек пятачок.

Однако люди часто путают мудрость и трусость, а нежелание связываться с дураком принимают за слабость. Едва Шак успел привязать лошадь, как его спина ощутила толчок. Острые костяшки пальцев врезались в хребет точно между лопатками, причинив боль и откинув не ожидавшего нападения сзади шарлатана прямо на столб, служивший единственной опорой для обветшавшей крыши. К счастью, удар был не настолько сильным, чтобы Шак повалил столб, а торчащий из дерева ржавый гвоздь всего лишь расцарапал щеку, а не выколол глаз.

  19