Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
95 
– О боги! – вздохнул он.
Юркий солдат не унимался. Уж очень ему хотелось оплевать Сципиона с головы до ног. К его огорчению, недоставало слюны. И он гримасничал, просил своих товарищей одолжить слюны. Те гоготали и издевались над консулом как могли.
Сципион уже не реагировал. Теперь он ясно видел ловушку, в которую попал. Оказывается, не имеет значения ни благородство рода, ни воля римлян, избравших его, ни честное отношение к другим, ни кровное родство с Суллой. Все это не имело никакой – ровно никакой! – цены. Оставалось лишь животное чувство самосохранения и глубокое сознание позора, который пал на его голову. Под плевками грубых солдат исчезли поэзия и искусство, возвышенная любовь и письмо, то есть все, что мало-мальски отличает человека от зверя. Может быть, в эту минуту горше всего было именно это ощущение, а не физическая боль. А семья? Как посмотрит он в глаза близким людям, если вообще суждено ему выбраться из этого немыслимо жестокого круга? Сципиону хотелось спросить, где их предводитель, где главный бандит этой шайки оголтелых негодяев? Но не мог. У него не поворачивался язык. И кажется, вот-вот потеряет сознание. Все, все стало совершенно безразлично…
В это самое время там, за палаткой, вдруг почудилось какое-то движение. Приглушенный смех и приветствия. Все это доносилось откуда-то издалека, и не верилось в его реальное существование. Сон, сплошной сон!
Децим и его товарищи вроде бы заволновались, перестали гоготать, плеваться, бить, сквернословить. Они отошли в сторону и негромко переговаривались: о чем говорили они – этого не понимал Сципион. В ушах его стоял шум, точно от морских волн в штормовую погоду.
И он не заметил, как вошел Сулла вместе с Фронтаном и Руфом, как стал он посреди палатки, как обвел холодным, казалось, ничего не видящим взглядом вытянувшихся солдат и жалкого Сципиона, повалившегося грудью на стол.
– Что это? – спросил сердито Сулла, скашивая глаза на Сципиона.
Ответил Децим:
– О великий! Этот ублюдок называет себя консулом…
– Консулом? – Сулла усмехнулся. – Римский консул здесь, на берегах Вольтурна? Ему надлежит восседать на Капитолии. Ты, наверно, ошибся, Децим.
Децим разыгрывал из себя оскорбленную невинность:
– Я, ошибся? Нет, о великий, ошибся этот тип, этот негодяй, который залез в чужую палатку и выдает себя за консула.
– Любопытно, – проговорил Сулла и обратился к своим помощникам: – Неужели этот господин ошибается?
– Наверняка! – отрезал Фронтан.
– Децим, – приказал Сулла, – а ну, покажи нам харю этого самозванца!
Децим живо подбежал к столу, схватил Сципиона за волосы и ловко продемонстрировал его лицо.
– О! – воскликнул Сулла. – Так это в самом деле Сципион! Ребята, что вы с ним сделали? Дайте ему глоток вина. Может, заговорит.
Сципион медленно открыл глаза. Они были сухие. И не было слез. Но в них горел такой сгусток человеческого горя, что он мог разорвать не очень крепкое человеческое сердце.
– М-да, – ухмыльнулся Сулла. – Верно, это консул… Что ему угодно здесь, Фронтан?
Фронтан доподлинно знал, что угодно консулу в этой палатке. И не преминул обнародовать сокровенные свои мысли по этому поводу.
– О Сулла, – сказал он с очень серьезным видом, – этот господин, именующий себя консулом, – просто болван, пусть благодарит нас, если не лишится своей дурацкой головы, которая его окончательно оболванила.
Солдаты рассмеялись. Никто их не остановил, поэтому смеялись они довольно долго. И громко.
Словно придя в себя от обморока, Сципион медленно поднялся. Его мутный взор долго блуждал по лицам, пока не остановился на Сулле.
– Ты? – прохрипел он.
– Я, – твердо выговорил Сулла.
– Что здесь происходит, Сулла?
– Где «здесь»?
Сципиону нелегко произносить слова. Он делает огромное усилие, пытается подчинить себе одеревеневшие губы.
– Это все по твоему приказанию, Сулла? – хрипя говорит Сципион.
Сулла бросается на скамью. И грубо кидает:
– Ты что? Меня допрашиваешь?
– Я только спрашиваю… – Голос Сципиона заметно окреп.
– Дурак ты! – говорит Сулла.
Децим подбежал к Сципиону, схватил его за плечи и основательно встряхнул его.
– Ну?! Просыпайся, консул!
И удалился на свое место.
– Сулла, – сказал подавленный Сципион, – я надеюсь, ты помнишь наш разговор?
– Какой разговор? – Сулла не глядел на него.
– Какой? – Сципион покачал головой.
95 
