Последние отзывы

  45  

«Я собрал все, что вам нужно», — писал частный детектив.

И действительно в присланных бумагах оказались показания, данные под присягой женщиной, которая работала медсестрой у врача, принимавшего роды у Анхелы Уинстон шестого августа, тридцать пять лет назад. Из показаний следовало, что Анхела родила живого младенца мужеского пола. И еще — свидетельство жены врача, который на смертном одре признался в содеянной подлости: из его фальсифицированного отчета следовало, что ребенок появился на свет мертвым.

Мало того, в отдельной пачке лежали документы, имеющие отношение к бродяге, который много лет назад явился на ранчо Уинстонов и вошел в жизнь Анхелы. Этот человек стал ей близким другом, даже наперсником… но никак не отцом ее ребенка. Детектив не только установил имя работника, но и отследил его биографию. Парень служил в армии и согласно медицинской карте, поднятой из архива, в ходе одной из боевых операций был ранен и в результате зачать ребенка никоим образом не мог.

Итак, никаких сомнений не оставалось: Гриффит Уинстон — его отец. Со временем можно будет сделать анализы крови и ДНК, но результаты только подтвердят горькую правду.

— Черт тебя дери, сукин ты сын! — заорал Франклин, но даже самое грязное ругательство не уняло бы его ярость и боль. Он ударил кулаком по стеклянной столешнице, но та выдержала. А ему отчаянно хотелось, чтобы стекло разлетелось на тысячу осколков — так же, как разбились вдребезги его жизнь и его сердце.

И зачем он только затеял это идиотское расследование! Ах, если бы он принял подарок Далии! Если бы примирился со своей жизнью! Большинство людей в открытую гордились бы тем, чего он достиг. Богатство. Власть. Имя, внушающее уважение… И какая разница, если имя это создал он сам! Он — Франклин Крэгг. А мальчик по имени Джордж Вашингтон остался в далеком прошлом.

Более того, его никогда и на свете-то не было. Был ребенок, сын Гриффита и Анхелы Уинстон, и мать малыша умерла, зная, что отец намерен от него отказаться.

Франклин взял со стола портфель, толкнул рукою калитку, зашагал к гаражу, приминая траву.

Пару недель назад отчет детектива несказанно его обрадовал бы. Он получил все ответы, на которые претендовал, обрел доказательства, необходимые для мести.

Но он полюбил Джессику. К чему отрицать очевидное? Полюбил падчерицу Гриффита Уинстона и как только исполнит то, за чем приехал, Джессика его возненавидит. Он, Франклин, намерен погубить отчима, в котором она души не чает, настроить против себя братьев, которых Джессика обожает, а он никогда не знал, и отнять у молодой женщины то, что для нее дороже всех сокровищ мира, то есть «Форталесу».

— Гриффит завещал-таки мне ранчо! — ликующе сообщила она, и, заглянув в карие глаза, Франклин понял, что Джессика поделилась с ним самой дорогой для нее новостью.

Говорят, что перед мысленным взором утопающего в считанные мгновения проходит вся его жизнь. И таким утопающим был сейчас Франклин, в сознании которого промелькнули яркие образы. Вот он сам на той треклятой вечеринке в честь дня его рождения. Вот частный детектив, который клянется раздобыть все необходимые факты. Вот Гриффит бахвалится тем, как мучил свою первую жену, говоря ей, что непременно отдаст ребенка в приют. И Джессика… его Джесс, и первая ночь их близости.

И, наконец, перед глазами Франклина встало лицо женщины, которой он никогда не знал; женщины, которая умерла ради того, чтобы он жил.

Мог ли он предать Анхелу Уинстон? Мог ли закрыть глаза на ее жертву и просто-напросто уехать восвояси? Он приехал на ранчо, рассчитывая узнать подробности тривиальной интрижки: дескать, девица «залетела», сама не зная от кого. А обнаружил историю, достойную греческой трагедии. Отчаявшаяся жена. Жестокий муж. Дитя, чей первый вздох совпал с последним вздохом его матери…

— О, Господи! — прошептал Франклин, поднимая глаза к небу. Если он отберет «Форталесу», то разобьет сердце Джессики. А если не отберет, как ему жить дальше, сознавая, что он предал свою мать?

Франклин уставился на плетеный стул, где совсем недавно сидел, обнимая Джессику. Ах, если бы в то утро он рассказал ей все — о себе самом, о своем прошлом, каким бы отвратным оно ни было. О том, что намеревается совершить. А начать следовало с самого главного, самого важного — с того, что он ее любит.

Джессика тоже любит его. Франклин это знал. Любовь к нему сияла в карих глазах, ощущалась в каждом поцелуе.

  45