София торопилась

Анфиса открыла глаза. Она лежала на кровати, в комнате с лепниной на потолке, которую она никогда прежде не видела. Девушка повернула голову – и обстановка незнакомая, а как она очутилась здесь, горничная не помнила. Она сосредоточилась, вспоминая, что было до этого. Имея не только здоровое тело, но и дух, Анфиса живо восстановила в памяти произошедшее. Конечно, она испугалась, так как поняла, что изрядно переиграла и попалась в ловушку, а с барыней-то они не оговорили такого поворота событий! Теперь ей следовало полагаться лишь на саму себя.

Она приподнялась на локтях, обшарила взглядом комнату – вон окно, надо бы выглянуть в него и хоть примерно определить, где она находится. Но тут послышались быстрые шаги за дверью, и Анфиса упала обратно на подушки, решив покуда «не приходить в себя». Кто вошел, она, разумеется, не видела, но услышала шуршание юбок – ей ли, горничной, не узнать этот характерный хруст и скольжение ткани? Затем она почувствовала, что к кровати подошли… Никогда она не думала, что в подобных обстоятельствах, когда у нее появилось четкое понимание, кто стоит рядом (явно не друзья), ей страстно захочется поглядеть на них. Анфиса сосредоточилась на мизинце своей ноги, как ее учил Евстафий Неонилович: «Волнение ли, страх ли перед публикой, иные чувства, мешающие твоей свободе, – а ты о мизинце своем думай. Или подожми его, коль в обувке стоишь. Сие невозможно, не захочет он поджиматься, но ты все поджимай, туда и уйдет твой страх». Конечно, он говорил о сцене… Отчего же не попробовать и в жизни?

На кровать кто-то присел, взял Анфису за руку, после чего Изольда кому-то сказала:

– Она спит еще. Крепко спит – пульс ровный.

– Зачем ты привезла ее сюда? – проскрипел пожилой женский голос, и от звуков его у Анфисы по коже пробежал острый холодок.

– Отчего ж было не привезти, коль удача сама к нам шла? – заворковала Изольда. – Нельзя упускать такой шанс!

– Ты о ней ничего не знаешь.

– Довольно и того, что я знаю. Видели бы вы, как бездарно она расходовала деньги, не говорили бы, что ее надо еще получше узнать! Покупала все подряд, не задумываясь, нужна ли ей эта вещь или нет. Как с цепи сорвалась, что характерно для тех, кто ничего прежде не имел и вдруг сказочно разбогател. К тому же она глупа, матушка, выболтала мне все о себе.

– Дело сделано, поздно тебя ругать. – Голос женщины прозвучал недовольно. – Но ты должна была посоветоваться со мной!

– Да перестаньте, она уже у нас, и отсюда ей не выбраться.

Обе ушли, но Анфиса открыла глаза, только четко ощутив: здесь уже никого нет. Что же это значит – «отсюда ей не выбраться»? Куда она попала?! Анфиса подхватилась с кровати и ринулась к окну, осторожно выглянула в него. Внизу – сад, более ничего. Окна были забиты гвоздями, значит, отсюда ей действительно не выбраться.

До города они добрались благополучно. Марго раскусила Медьери: он не рискнул превратить ее в живой труп, потому что его сразу же разоблачили бы, ведь она открыто уехала с ним, это видели слуги. Около ворот их дожидался Пискунов, сообщивший, что ее требует к себе Зыбин. Кто же станет медлить, услышав слово «требует»? Но как ей быть – Ласточка-то захромала. Медьери и тут ее выручил, предложил отправиться к Зыбину верхом на лошади своего слуги, а Ласточку пока полечат у него, здесь, так как с ним вместе сюда приехал прекрасный ветеринар. Не заходя в дом, не переодевшись, Марго поскакала в полицию, где ее ждал большущий сюрприз.

  109