Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
16 
Но она не викторианская девица. И вообще не девица... благодаря Вито Фарнесте.
«Для него я ничто! В прошлый раз он хотел таким образом ранить мою мать. А сейчас ему нужны изумруды...»
Рейчел с силой оттолкнула его.
– Нет!
Сердце у нее бешено колотилось, руки и ноги дрожали.
На мгновение в глазах Вито промелькнуло что-то похожее на недоумение, но тут же выражение лица снова сделалось насмешливым.
– Нет? О, ты выучила новое слово, саrа mia. До этого ты говорила «Пожалуйста, Вито, пожалуйста!» Ты твердила это всю ночь!
Рейчел побледнела. Ее обожгло унизительное воспоминание, но не о том, что ей, по его тогдашнему выражению, «не терпелось залезть к нему в постель».
Это был совсем другой случай. Рейчел говорила с ним по телефону – он согласился лишь на безликий телефонный разговор. Она умолила секретаршу соединить ее с ним, и, вероятно, вымуштрованная дама дрогнула, уловив в голосе Рейчел подлинное отчаяние и горе. Он взял трубку, и Рейчел услыхала его отрывистый голос, произнесший с акцентом:
– Кто это?
И свой дрожащий голос:
– Это Рейчел. Пожалуйста, Вито, пожалуйста...
Он повесил трубку, и она не успела больше ничего произнести.
С тех пор он ни разу не дал ей возможности поговорить с ним. Секретарша неизменно и твердо отвечала, что синьор Фарнесте не желает с ней говорить.
Рейчел послала ему письмо, сделав последнюю жалкую попытку связаться с ним. Письмо вернулось к ней обратно, нераспечатанное и вложенное в другой конверт, с запиской от секретарши, где сообщалось, что синьор Фарнесте не будет отвечать ни на ее письма, ни на телефонные звонки. С того момента Вито перестал для нее существовать.
И вот спустя семь лет он снова стоит перед ней. И насмехается.
Она изо всех сил постаралась придать своему лицу равнодушное выражение.
– Что ж, а сейчас я говорю «нет», – ответила она. – Боюсь, что изумруды Фарнесте стоят намного больше, чем постель с неотразимым Вито Фарнесте. Так дешево ты их не получишь!
– Изумруды, возможно, стоят и больше, но не ты, – жестким и издевательским тоном заявил он.
Еще один удар! Но это ничто по сравнению с тем, что она получила от него раньше. На этот раз Рейчел не дрогнула и голос у нее прозвучал не менее жестко, чем у него:
– Если это твое последнее слово, то повторяю – колье не продается и никаких разговоров по этому поводу больше не будет. В том числе и о миллионе евро.
Он насторожился.
– Но почему? Ты живешь в такой дыре, а за миллион евро сможешь отсюда выбраться.
Сощурившись, он внимательно смотрел на нее, пытаясь по лицу прочитать ее мысли.
Она почувствовала опасность, но совсем иного свойства – опасность угрожала умирающей матери, поскольку Вито хотел понять, почему она потребовала такую странную цену за изумруды.
Он ничего не должен узнать. Никогда. Она убережет мать от этого человека.
– Тогда женись на мне и увези отсюда.
Рейчел видела, как он изменился в лице: оно опять сделалось презрительно-насмешливым.
– Значит, это – предмет твоих желаний? – Он нарочито растягивал слова. – Тебе мало быть любовницей, как твоя мать. Ты хочешь респектабельности...
Как это близко к правде! Она вздернула подбородок.
– А почему нет? Если я стану синьорой Фарнесте, то меня будут принимать везде.
Он презрительно рассмеялся.
– Ну и амбиции у тебя! Скажи-ка мне, мисс вымогательница, в твои амбиции входит получение доли в доходах «Фарнесте Индустриале» и весомая компенсация после развода?
Рейчел пропустила насмешку мимо ушей.
– Нет, – ровным голосом ответила она.
– Нет? Ты готова выйти за меня, даже если я вышвырну тебя через полгода, не дав ни гроша на содержание?
Он явно был поражен, но Рейчел упрямо стояла на своем.
– Да, – ответила она.
– Ну, саrа mia, я просто польщен – ты предпочитаешь меня миллиону евро наличными, и так сильно меня хочешь, что даже отказываешься от содержания!
Его насмешка болью отдалась у нее в сердце.
– Ты тут ни при чем. Мне на тебя наплевать, Вито! Есть кто-то более важный для меня, чем ты! – Она замолкла. О ужас, она едва не проговорилась!
На мгновение воцарилась мертвая тишина, затем Вито заговорил, и от звука его голоса у нее мурашки пробежали по коже.
– Наконец-то я понял, какую игру ты затеяла, и почему тебя вдруг потянуло к респектабельности.
16 
