67 
На этот вопрос траппера Соломин сказал:
— Честно говоря, ни разу в жизни. Однако не подумайте, что сытый голодного не разумеет. Я сам душою изнылся, но затрудняюсь в выборе средств. Не ждать же нового наста!
— Если только морем, — подсказал Исполатов.
— Но как же нашему кораблю пронырнуть между Лопаткой и мысом Кокутан? Японцы заметят и сразу потопят шхуну.
— А вы поговорите с прапорщиком Жабиным…
Андрей Петрович навестил в гавани японскую шхуну, которая по весне обрела вполне божеский вид. Попрыгав на пружинистой палубе, тиковый настил которой напоминал певучие клавиши пианино, он сказал прапорщику:
— Вы бы хоть название кораблю придумали.
Жабин был занят делом: с помощью трех отставных матросов, живших в Петропавловске доходами с огородов, он обтягивал по борту упругие штаги, крепившие мачты. Ответил так:
— Я вам любое название с потолка возьму. Хотя бы и «Камчатка» — для конторы Ллойда мы ведь все глубоко безразличны!
Они прошли в рубку, где от японцев еще сохранилась традиционная простота «ваби-саби» — здесь ничего не было лишнего. Не было даже стола и дивана, только лежали циновки-татами, здесь же свалены карты, скрученные в рулоны. Лишь в углу торчала одинокая табуретка, явно принесенная с берега.
— Это мой престол, — показал Жабин. — Садитесь.
— Нет уж, прошу вас… Вы устали больше меня.
Концом костыля прапорщик ткнул в карты:
— Вся наша навигация. А компасик я достал. Правда, паршивенький, девиация не уничтожена, и боюсь, что вместо норда он станет показывать всем нам год рождения микадо…
Соломин рассказал о высадке японского десанта.
— Для вас это неожиданно?
Нет! Урядник уже выехал в Мильково, там собран очень боевой отряд из мужиков— ополченцев, из охотников-инородцев…
Надо, — сказал Соломин, — думать о помощи явинцам, ведь они там с детьми и бабками утащились в горы, а такого цыганского житья им долго не выдержать.
— Что вы намерены предпринять?
— Ясно одно: японцев на Камчатке стерпеть нельзя.
— Так-так, — сказал Жабин…
В разрезе рубахи на груди гидрографа Соломин разглядел моряцкую татуировку, в окружении якорей и голых русалок красовались слова: «Боже, храни моряка!» Опираясь на костыль, прапорщик в волнении пересек каюту по диагонали.
— На Руси всегда так, что клин клином вышибают. Японцы десант выбросили, знать, и нам десантировать надобно. Это очень хорошо, что урядника на Мильково отправили. Мишка Сотенный — парень деловой, а мильковская дружина может идти прямо на Явино.
— Там же бездорожье, — напомнил Соломин.
— Ерунда, здесь к этому привыкли, и покажи им дорогу, так они еще удивляться станут. А вот из Петропавловска надобно срочно двигать ополченцев морем — тоже к Явину!
— Как же вы мимо Шумшу через пролив проскочите? На мысе Кукотан, если верить слухам, выставлены пушки.
— Пусть это вас не тревожит, — ответил Жабин. — Я ведь все-таки старый гидрограф, не одну собаку съел на этом деле. Выждем негодной погодишки, чтобы проливы заволокло туманцем, и проскочим в море Охотское, как рыбки!
— Тогда, — спохватился Соломин, — если уж вы попадете в Охотское море, то, высадив десант возле Явина, сможете плыть и далее — до самой Гижиги?
— Конечно! — охотно согласился Жабин.
Соломин торопливо загибал пальцы:
— Я могу отпустить на Гижигу сколько угодно муки, дам несколько бочек масла… плиточный чай, табак, порох…
— С грузом-то еще лучше идти — не так болтает. Охотское море безбалластных коробок не терпит — бьет их так, что даже гвозди из бортов выскакивают, словно пули.
— Вы меня так выручили. — Соломин расцеловал прапорщика. — А вам разве не страшно? — спросил он его.
— На то и море существует, — отвечал Жабин, — чтобы сидящие на берегу его боялись. Готовьте десант, свозите товары. Страшно будет потом! Когда война закончится…
Радостный, Андрей Петрович вернулся в канцелярию, и здесь Блинов вручил ему японскую прокламацию:
— Вот какие открыточки получать стали… Ямагато призывал население Камчатки присягнуть на верность японскому микадо, за что сулил всяческие блага. Но закончил свой призыв словами, очень схожими с надписью на той доске, которую он водрузил в деревне Явино: «Этот земля принадлежит японский империю кто эта не признает убит».
— Откуда афишка? — озабоченно спросил Соломин. Блинов пояснил, что недавно прискакал гонец:
67 
