Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
19 
За последние двое суток Юрик, видимо, подзабыл, что воспитанные люди здороваются, когда звонят.
— У меня с дверью все в порядке! — порадовала его Машка. — У меня надежная железная дверь!
Прошла босиком в кухню, включила чайник, прижала трубку с неугомонным мужниным голосом плечом к уху, доставая кофе и турку, — еще надо поработать, а спать уже хочется, вошла-таки во вкус здорового сна за полгода!
— Ты что, сменила замки?! — прозвучал в ответ потрясение-возмущенный полушепот. Юрик не поверил в такую возможность.
— Ну конечно, сменила! А то мало ли кто может прийти!
Новость была трудноперевариваемой для нежного организма российского чиновника.
— Это безумие! — выдавил ударник бюрократического труда. — Что с тобой произошло, Мария? У тебя стресс или что-то случилось там, в Америке?
«Со мной случилась Liberty, по кличке Свобода!»
И опьяненная этим вирусом Машка доброжелательно посоветовала Юрику:
— Ты возьми ключи у мамы, или у кого ты там сейчас живешь.
— У тебя точно что-то произошло с психикой! — медленно приходил в себя Юрий Всеволодович.
— Коллапс? — предположила, балбесничая, Машка.
— Мария! Ты не отдаешь отчет своим действиям! У тебя расшатались нервы!
Машке надоело! Сколько можно-то?!
— Юр, притормози! — сказала она жестко, с нажимом. — Не советую двигаться мыслью в данном направлении. У меня имеются справки, заверенные российскими и американскими врачами, о полной моей вменяемости 'и психической нормальности! Они, знаешь, американцыто, весьма в этих вопросах щепетильны. Это я на тот случай тебе говорю, если вдруг ты решишь, что можно меня в дурдом пристроить для дальнейшего твоего комфорта и благолепия! Привыкай и осваивай мысль о том, что мы разведены. Все! Меня больше нет в твоей жизни!
— Что ты такое говоришь! —. возроптал страдалец. — Я...
— Юра! — перебила Машка. — Пошел в жопу! — И выключила трубку.
Утром ее разбудили колокольные трели звонка в дверь. Машка сползла с кровати, кое-как разлепила глаза по дороге к двери и окончательно проснулась, посмотрев в глазок.
Прибыла тяжелая артиллерия в лице свекрови.
«Как это я про нее забыла?» — подивилась Машка и открыла дверь.
Владлена Александровна окинула критическим взором невестку с ног до головы. Похоже, босоногая Машка в коротенькой шелковой ночнушке с помятым лицом и буйной, взлохмаченной гривой волос ей не понравилась.
— Десять часов утра, Мария! Ты что, спала?
«Нет, блин, гусей пасла у стен дворца, в соответствии с призванием!» — влет раздражилась Машка.
Владлена Александровна царским указующим жестом отодвинула с порога невестку-пастушку и вплыла в прихожую. Брильянтово-шелковая, каблучно-голенастая, пластико-хирургически стройная, безморщинная, причесочно-уложенная, и все это в десять непастушкиных часов утра.
— Женщина не имеет права так расслабляться! — двигаясь по направлению к кухне, одаривала она мудростью нерадивую молодежь. — Прибери себя! Нельзя же так!
Ошеломленная неожиданностью нападения, Мария напряглась, но сразу опомнилась.
«Да уж! Пятилетняя дрессировка не проходит так быстро, знаете ли!» — сообщила она кому-то про себя.
Она всерьез обдумывала, не предложить ли бывшей свекрови присоединиться к сыну в походе в том направлении, которое она ему вчера указала.
Ну, не до такой же степени, одернула себя Мария Владимировна, не до такой! Хотя бы из уважения к ее морщинам...
«У Владлены нет морщин. Изведены за невозможностью быть у данного социального класса. А засим уважение к ним проявлять не требуется!» — пришла мысль.
Проигнорировав предложение «прибрать себя», Машка потащилась за свекровью в кухню, где та уже «царила». Провела указательным пальчиком по столешнице, брезгливо его порассмат-ривала на предмет обнаружения грязи,"смахнула большим пальцем увиденное.
Обнаружила или нет, было непонятно.
— Свари мне кофе, — повелела императрица.
Машка не шелохнулась, стояла, привалившись
плечом к стене.
— И оденься, будь добра!
— Зачем? Вы уйдете, а мне еще поспать надо, — ответила непокорная пастушка.
Владлена на открытый бунт отреагировала приподнятой аристократической бровкой.
— Не надо так явно демонстрировать хамство, Мария. Я пришла поговорить.
19 
