Последние отзывы

  179  

Первое, что он услышал – тихий шорох. Но это был не привычный шелест голосов. Шел дождь. Обычный прохладный осенний дождь.

Гемран стоял в темном мокром переулке, и окружающий мир казался ошеломляюще реальным. До последней детали.

Фонари не горели. В темноте светились лишь редкие окна в домах. Их робкий свет отражался в мелких лужицах, заполнивших выбоины в асфальте. Где-то вдали слышался ровный гул машин, пронзительные вопли сирен. Возле серой стены кирпичного дома стояли в ряд ржавые мусорные баки. По их крышкам барабанил дождь.

Неподалеку Вэнс увидел машину. Синий «бентли». Окно со стороны водителя было открыто.

Фэриартос глубоко вдохнул воздух, пахнущий сыростью и бензином. Мельком заметил, что прокушенное запястье не болит и на нем не видно даже следа. И медленно пошел вперед.

Сквозь далекий рокот города, смешанный с шелестом дождя, послышались звуки радио – приглушенное бормотание диджея, обрывки веселых мотивчиков, модных тридцать лет назад, заунывные песнопения, четкие голоса дикторов, пронзительные вскрики, отголоски классической музыки.

Гемран почувствовал, как по его спине пробежала волна озноба от этой жуткой какофонии, а волосы на затылке поднимаются дыбом. Но он заставил себя приблизиться к «бентли», заметив смутные очертания человеческой фигуры за рулем.

Под ногами захрустел лед. Его тонкая корочка сковала асфальт, выползая из-под шин автомобиля. Лицо овеял морозный ветер.

Бок машины был ледяным. Открывая дверцу, Вэнс почувствовал, как металл обжег его пальцы лютым холодом. В салоне плавали кристаллики инея, лениво оседая на приборной доске, креслах и окнах, на плаще мужчины, неторопливо повернувшегося навстречу неожиданному пассажиру.

В памяти Вэнса всплыли наставления Фрэнсиса.

«Будь вежлив, – говорил призрак погибшего фэриартоса, – мертвые требуют почтения. Настойчив, но не навязчив… Не позволяй запугивать себя. И не давай никаких обещаний. Это может стоить тебе жизни».

– Вольфгер? – спросил фэриартос негромко.

Впрочем, необходимости в ответе не возникало. Гемран уже видел портрет бывшего главы некромантов. А у мэтра кадаверциан было запоминающееся лицо. Надменное, волевое, непреклонное. Очень высокий лоб, надбровные дуги, выступающие чуть сильнее, чем нужно, светло-зеленые глаза, левый косит едва заметно.

– Прости, что побеспокоил тебя…

– Фэриартос, – произнес Вольфгер задумчиво, пристально разглядывая гостя.

Музыка и голоса, звучащие по радио, внезапно смолкли. Остался слышен лишь шум дождя, барабанящего по крыше. И холод как будто уменьшился, перестав пробирать до костей.

– Меня зовут Гемран Вэнс.

– Ты думаешь, мне это интересно? – с легкой насмешкой осведомился кадаверциан.

– Думаю, нет, – спокойно отозвался певец. – Но тебе наверняка любопытно, зачем я искал встречи с тобой, хоть ты и старался не пропустить меня в свой… – он обвел взглядом салон машины, – мир.

Вольфгер издал резкий короткий смешок, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Единственный, кто может проникнуть в мой… – он снова выразительно усмехнулся, – мир, это фэриартос, видящий смерти. Я знаю, зачем ты здесь, Гемран Вэнс. Мой ответ – нет.

– Но я пока еще не задавал никаких вопросов.

– Значит, не потратишь время, попусту сотрясая воздух.

Фрэнсис говорил, многие после смерти теряют разум. Полностью или частично, поэтому общаться с призраками весьма мучительно. Хотя Вольфгер, похоже, испытывал трудности не с логикой, а с симпатией к миру живых.

Вэнс обвел взглядом темную улицу за окном, словно мог найти там подсказку для дальнейшего поведения.

– Я понимаю… – заговорил он наконец, старательно подбирая слова, – твои чувства. Ты должен быть зол на тех, из-за кого оказался здесь. И на меня тоже. Ведь я жив. Но…

– Чем ты занимаешься? – внезапно спросил его кадаверциан и, видя недоумение на лице Гемрана, пояснил с легким нетерпением: – Ты – фэриартос, значит, имеешь прямое отношение к искусству. Что ты делаешь? Пишешь картины? Сочиняешь стихи? Составляешь икебаны?

– Я музыкант, – ответил Вэнс, пока еще не понимая, какое отношение имеет его занятие к предыдущему разговору. – Певец.

– Отлично. – Вольфгер удобнее устроился в своем кресле. – Спой.

– Что?

– Спой. Одну из своих песен.

Недоумение Гемрана сменилось внезапным раздражением, и ему пришлось сделать большое душевное усилие, чтобы не показать этого.

  179