очень нудно 
191 
Флора задумалась. Я не мог прочитать ее мысли, но и так знал, что творится у нее в голове, леди не стала бы убивать человека, даже если бы это не грозило разрушениями, о которых предупреждал Кристоф. Сама идея посещения Бездны не вызывала у нее оптимизма, но врожденный дух авантюризма и желание постоянно бросать вызов жизни сейчас боролись с осторожностью.
– Ну, хорошо, – сказала она, наконец, негромко. – Мы сделаем это.
– Простите, – произнес вдруг тихо Анхельм, и мы одновременно повернулись к нему, вспомнив о его присутствии. – Так вы можете нам помочь?
Он понял, почувствовал, что происходит нечто необычное. Не простое совещание врача со своими друзьями. Впрочем, после посещения оккультиста он, как ему казалось, был готов к любым странностям.
Я подошел к человеку.
– Анхельм, ты ведь понимаешь, чем все закончится в итоге? Можно исправить тот… вред, что нанес ей шарлатан, к которому вы ходили. Но спасти ее невозможно. Она все равно умрет.
– Понимаю, – произнес человек бесцветным голосом, глядя на женщину, застывшую на постели. – Я хотел, чтобы Анна жила. Но мое желание видеть ее всегда рядом с собой принесло ей только страдание. Я не хочу, чтобы она мучалась больше. Пусть все будет так, как должно.
– Мне очень жаль, – добавил я тихо и слегка прикоснулся к его сознанию. Анхельм пошатнулся, затем опустился на стул возле дальней стены и застыл, тупо глядя в пустоту.
– Он ничего не вспомнит, – пояснил я в основном для Кристофа.
Тот молча кивнул, отошел в сторону, словно уходя со сцены, на которой должно было разворачиваться действие, где главные роли принадлежали даханавар.
Флора поднялась, сняла тонкую шаль, подошла к кровати, встала слева. Я остановился справа. Леди посмотрела на меня, я кивнул, и мы одновременно прикоснулись к связанным рукам Анны…
Привычный мир не исчез. Мебель осталась на прежних местах, стены так же иссекали неровные тени. Изменились люди, находящиеся в комнате. Вместо их плотных вещественных тел я видел только переливчатые, вытянутые силуэты. Тонкие столбы бледного света, похожие на белые свечи, пламя над которыми, все утончаясь, тянулось куда-то ввысь, сквозь потолок и крышу, к невидимому для меня небу.
Анна, превратившаяся в такой же светильник, жгла мою ладонь, крепко держащую ее запястье.
Я посмотрел на Флору. Ее лицо, обнаженные плечи, руки, тело под бирюзовым платьем сияли, окруженные бликами чужого, отраженного, украденного света. Ледяная Луна, блистающая от лучей Солнца. Никогда она не была прекраснее, чем на краю нашей Бездны.
Кресло, в котором сидел Кристоф, оказалось пустым. Он остался в прежней реальности, которая не выпускала в наш мир ничего, касающегося смерти.
Леди улыбнулась, протягивая руку, чтобы коснуться моей руки, светящейся тем же призрачным светом. Единственное место, где эта женщина принадлежала мне целиком, где не было никого, кроме нас и горящих ровным теплом человеческих аур.
Несколько блаженных мгновений… Затем мне в лицо ударил порыв горячего ветра. Он разметал волосы Флоры каштановым облаком, полным золотых искорок. Стены комнаты рухнули, рассеялись, и я увидел новые полосы света, плывущие в пустоте. Сотни, тысячи огней. Одни были ближе и сияли ровно и мощно, другие – дальше, похожие на факелы, третьи – совсем далеко, тонкие золотистые проволочки…
Затем стал таять и весь остальной мир. Теперь мы стояли на краю спирали безграничного, медленного, туманного водоворота, неспешно погружающего свои витки в невообразимые глубины, пронизанные рассеянным туманным свечением Мальстрема призрачного мира. Неба здесь не было, а был все тот же бесконечный круговорот мутного света. Если присмотреться, казалось, будто сквозь него виднеется нечто более материальное.
В последний раз, когда я приходил сюда, мне виделись черные скалы, поросшие лесом. Сейчас взгляд задерживался на блестящих древесных стволах, окруженных яркой весенней зеленью. Бездна сама показывала гостям то, что хотела. Человеческие ауры погасли, оставшись в преддверье нашего мира. И я больше не чувствовал ни чужих эмоций, ни мыслей. Глубокая, бархатная тишина окружала меня. Полное беззвучие, в котором особенно громко стучало мое сердце и билась человеческая жизнь, которую мы с Флорой по-прежнему крепко держали в руках.
Ветер усилился. Я стал различать в его гуле обрывки мелодий, настолько непривычных и причудливых, что чувствовал, как озноб пробегает по спине под свитером.
191 
