очень нудно 
4 
– Да, поручик. Именно это. И это – прекрасно!
– Господа! – воскликнул доктор, взглянув на балкон духана. – Казаки ведут кого-то сюда под конвоем…
– Вчера, – сказал Клюгенау, поднимаясь, – на Орговском кордоне был пойман контрабандист. Кажется, это он и есть…
Контрабандист шел по середине улицы. Его босые вывороченные пятки почти не взбивали душной пыли. На днях он перегнал в Бахреванд стадо овец и переправил в Тебриз дочь русского чиновника, запроданную для гаремов, а на обратном пути попался с тюками английских одеял и хорасанских ковров.
Подняв острые плечи, словно орел свои крылья перед взлетом, «ночной гость» шел под конвоем казаков, удивительно прямой и легкий, почти не сгибая ног в коленях; рваный бешмет крутился вокруг длинного тощего тела.
– Встретим его, господа, – предложил Исмаил-хан, берясь за нагайку, – как образованные люди…
Контрабандиста ввели во двор. Казаки-конвоиры устало облокотились на карабины, хозяин харчевни вынес им ковш с вином. Звали духанщика де Монфор, он был француз и дворянин; Клюгенау успел шепнуть про него, что он видел Кайенну и на плече его выжжено клеймо каторжника.
– Черт знает что! – едва поверил Карабанов; Кавказ поражал его своими контрастами: в долинах зацветали яблони, а в горах выли метели, мужикам-казакам услужает французский дворянин, а владетельный хан снисходит до беседы с грязным разбойником.
– Вонючий шакал, – ласково спросил хан, – когда мать выкидывала тебя наружу, она озаботилась дать тебе кличку?
При упоминании матери контрабандист взвился на дыбы, но казаки с руганью отдернули его назад:
– Стой, чернявенький… стой, сын вражий…
– Ну? – сказал Исмаил-хан.
Ощерив крепкие белые зубы, контрабандист яростно прошипел в ответ:
– Хаджи-Джамал… Сын Бамат-оглы-бека!
Пальцы рук его, связанных за спиной, судорожно дергались, и казаки, недолго думая, поддали ему по шее – каждый по разу. Потом, присев на корточки возле плетня, каждый деловито достал по чуреку и сделал по первому закусу – страшно большому, голодному.
– Ах ты, вшивый курдюк! – заорал Исмаил-хан. – Да я изрублю тебя, как табачный лист!
Неожиданно отпрыгнув на шаг, контрабандист вдруг быстро выкрикнул что-то на высоких гортанных звуках.
– Что он говорит? – спросил Карабанов.
– Джамал-бек сказал сейчас, – пояснил Клюгенау, – что он друг полковника Хвощинского, который комендантом в Игдыре, и что он имеет бронзовую медаль за верную службу нашему царю…
– Вы сказали – Хвощинский? – живо спросил Карабанов.
– Да. Хвощинский… А что?
Поручик передернул плечами:
– Нет. Ничего. Так…
Из ножен Исмаил-хана с певучим звоном вылетела, мерцая прохладной синевой, кривая чеченская сабля. Подполковник взмахнул ею, выкрикнул:
– Врешь, собака! Ты продался Кази-Магоме, который украл мою лошадь… Получай!
Но врач Сивицкий быстро перехватил руку хана за его спиной, и сабля, косо взвизгнув, отсекла контрабандисту только ухо.
Горячей и яркой струей хлынула кровь.
– Кто посмел остановить меня?
Помутневший от бешенства взгляд хана Нахичеванского остановился на докторе. Сивицкий спокойно встретил этот взгляд и так же спокойно раскурил свежую сигару.
– Сущая правда, ваше сиятельство, – сказал врач. – Я узнал этого человека; он не врет, и он действительно нужен нам в гарнизоне… Тем более, любезный хан, сейчас такое тревожное время! Отпустите его…
В глазах контрабандиста медленно потухал огонь ярости. На бледном лице засветилась улыбка. Отрубленное ухо лежало возле его ног в серой пыли.
Хаджи-Джамал-бек не успел заметить в горячке, кто задержал саблю за спиной хана, и подумал сначала на Карабанова.
– Спасибо тебе, – хрипло выкрикнул он поручику. – Я тебе помогу тоже. Ты лучше брата отца моего…
Удар ханской сабли был так стремителен, что лезвие даже не сохранило следов крови. Подполковник вбросил клинок обратно в кривые ножны и, выругавшись по-турецки, шагнул на порог сакли.
– Когда пожрете, – наказал он казакам, – снимите с него портки и вкатите двести нагаек. А потом пусть ползет куда хочет…
Офицеры прошли за стол, сели ужинать, Исмаил-хану подали соль отдельно – разведенную в воде с чесноком. Разглядывая рюмку, поставленную перед ним, подполковник нашел ее столь красиво отделанной серебром, что она способна возбудить страсть к вину даже в мусульманине.
– Неужели этот Хаджи-Джамал-бек действительно наш лазутчик? – спросил Карабанов, недоверчиво глянув в сторону доктора.
4 
