Последние отзывы

  4  

Пока Лапиной было пятнадцать лет, Череп снисходительно относился к этому вроде бы невинному увлечению, считая его типичным подростковым бзиком, и даже лично дарил ей маечки с изображением Келлера и видеокассеты с его клипами.

Скандал разразился полгода назад, когда Иван, пытаясь отыскать засунутый куда-то по пьяной лавочке гранатомет, залез в кладовку. Гранатомета он там не нашел, но зато обнаружил объемистый чемодан, под завязку набитый сделанными под копирку копиями писем его драгоценной Раечки Ирвину Келлеру. Каждое рукописное письмо сопровождалось распечатанным на компьютере переводом на английский язык.

Прочитав первое вытянутое наугад послание, Череп побагровел и заскрежетал зубами.

За все годы совместного существования Раечка не сказала ему и тысячной доли тех ласковых слов, что она изливала на голову меньше всего нуждавшегося в них янки, а уж в сексуальных фантазиях, опять-таки детально изложенных в письме, его семнадцатилетняя любовница оставила далеко позади как многоопытную потаскушку Эммануэль, так и развратных авторов Камасутры.

— Со мной, значит, у тебя постоянно голова болит, а ему ты готова…

Произнести вслух то, что Раечка обещала сделать с Ирвином в их первую брачную ночь. Череп не смог.

Лапину спасло лишь то, что в тот день она навещала родителей и вернулась домой только к полуночи. Попадись она Самарину под горячую руку — и незавидная участь Дездемоны была бы девушке обеспечена.

Всего Иван насчитал более двух тысяч писем. Это означало, что его ветреная подружка иногда катала треклятому волосатому америкашке по три письма в день, причем за перевод платила его, Черепа, деньгами.

Вернувшись домой, Раиса ступила в гостиную, как новогодним конфетти, запорошенную мелкими обрывками ее любовных посланий. Посреди комнаты, на полу, с клочками бумаги во всклокоченных волосах спал вдрабадан пьяный Череп. В руке он сжимал разорванное пополам последнее письмо.

Хмурое утро следующего дня ознаменовалось мучительным похмельем и не менее мучительным (для Самарина) объяснением.

Визг разъяренной любовницы дрелью вонзался в раскалывающийся от головной боли череп криминального авторитета. Кроваво-красные наманикюренные ногти Лапиной, попытавшейся выцарапать ему глаза, оставили на лице и руках Самарина глубокие кровоточащие следы.

Посчитав себя пострадавшей стороной, Иван, как выяснилось, совершил большую ошибку. Разбушевавшаяся Раечка, то и дело поминая Женевскую конвенцию, вопила что-то о праве на личную жизнь, на самореализацию, на личные фантазии и эпистолярное творчество.

— Или ты предпочитаешь, чтобы я, вместо того чтобы самовыражаться в письмах, наставляла тебе рога, гуляя на стороне? — грозным голосом поинтересовалась девица.

Терзаемый головной болью, Самарин ответить не решился, опасаясь вызвать новую волну возмущения, и только с потерянным видом развел руками. В конце своего пространного монолога Раиса заявила, что больше не собирается жить с таким тупоголовым козлом и в ближайшем будущем намерена выйти замуж за мужчину своей мечты, а именно за великолепного Ирвина Келлера.

Тут Череп не выдержал и, держась руками за разламывающуюся от мигрени голову, расхохотался.

— Что это тебя так развеселило? — агрессивно осведомилась девушка.

— На хрен твоему Келлеру сдалась какая-то русская мочалка, когда под него штабелями готовы лечь все красотки Голливуда!

— Дерьмо эти твои красотки, — уверенно заявила Лапина. — У них все искусственное — что сиськи, что зубы, что волосы. Эти американки — жирные крашеные куклы, а внутри у них труха. Именно поэтому русские женщины ценятся во всем мире. Видел, какая у меня грудь? Своя, между прочим. Четвертый номер, и торчком стоит без всяких подтяжек.

— Да, грудь у тебя — что надо, — сглотнув слюну, Череп протянул дрожащую с похмелья руку к предмету обсуждения и тут же по ней получил.

— Не в магазине, не лапай, — огрызнулась Раиса. — Ирвин как грудь мою увидит — сразу упадет на колени и попросит моей руки.

— Ну уж нет, — оскалился Самарин. — И не надейся. Едва тебе исполнится восемнадцать, мы поженимся. И к Келлеру своему ты не попадешь. Уж я позабочусь о том, чтобы ты не получила американской визы. Мне такое сделать — раз плюнуть, сама знаешь.

— А мне и не потребуется никакая виза, — хохотнула Лапина. — Через два месяца Ирвин сам приедет в Москву — с концертами. Не надейся, что я упущу такую возможность.

  4