... 
44 
— Пытается определить причину взрыва, — объяснила я. — Всё-таки он полицейский.
— А ведь я чуть было не остался ждать вас у самолёта, — содрогнулся Бобчик. — Если бы Луис меня не увёл, это могла бы быть моя кисть!
— Это была бомба, — колумбиец подошёл к нам, держа в руках какую-то искорёженную трубку. — Если бы мы не приземлились, самолёт взорвался бы в воздухе. Нас спасло только упрямство Аделы.
— Вот видишь, иногда даже женское упрямство приносит пользу, — заметила я.
— Ты хочешь сказать, что кто-то подложит бомбу в наш самолёт? — недоверчиво спросила Адела. — Но зачем?
— Не задавай дурацкие вопросы, — раздражённо сказал Бобчик. — Ты прекрасно знаешь, для чего подкладывают бомбы.
Подруга поёжилась.
— Неужели кто-то хотел нас убить? Но почему?
— Или нас, или пилота, — сказал Луис. — Скорее всего, нас.
— Зачем кому-то понадобилось нас убивать? — затравленно посмотрел на него Бобчик. — Мы ведь самые обычные туристы.
— Видимо, кто-то придерживается другого мнения по этому вопросу, — заметил колумбиец. — О том, кто это может быть, мы подумаем по дороге. Надо побыстрее добраться до Пампа-де-Наска.
— А ты хоть представляешь, в какой стороне находится Пампа-де-Наска? — поинтересовался Бобчик.
Колумбиец повернулся к застывшим, как маленькие бронзовые изваяния, индейцам.
— Отсюда далеко до Пампа-де-Наска? — спросил он по-испански.
Индейцы что-то быстро затараторили, показывая руками в разных направлениях.
— Если идти весь день и всю ночь, не останавливаясь, мы будем на месте на рассвете, — подытожил Луис. — А если заночуем на плоскогорье, то, соответственно, к заходу солнца. Похоже, что один путь более короткий, но опасный, а другой подлиннее, но зато идти будет легче.
— Хватит с нас на сегодня опасностей, — решительно сказал Бобчик. — Лучше пойдем по длинному пути.
— Там люди моего племени, — сказал Уайна Инти, указывая рукой на индейцев с ламами, которых мы видели с самолёта. Подождите немного, я сбегаю к ним и попрошу дать нам воды и еды.
Индейцы были довольно далеко от нас. Похоже, взрыв "сесны" не произвёл на них особого впечатления, поскольку ни один абориген даже не приблизился, чтобы посмотреть на последствия взрыва.
— А куда направляются эти люди? — спросила я.
— В деревню на берегу Рио-Инхеньо, — объяснил Уайна. — Они собираются обменять шерсть на вяленую рыбу и картофель.
Индеец быстро зашагал к своему племени.
— Давайте, отойдём подальше от самолёта, — попросила Адела. — Здесь повсюду валяются кусочки Гонсалеса. Меня от этого тошнит.
Мы переместились метров на сто в сторону, и на лицо подруги стал возвращаться румянец.
Второй индеец молча последовал за нами.
— Странно, что их оказалось двое, — задумчиво произнесла по-русски Адела.
— Кого? — не сразу сообразила я.
— Как кого? Индейцев со скорпионами! Как же я теперь узнаю, кто из них тот самый воин, который проведёт меня к центру земли?
— Ну, ты даёшь! — возмутился Бобчик. — Нашла, о чём беспокоиться!
— Но это очень важно, — запротестовала подруга. — Я не должна ошибиться.
— Кажется, твоя аклья упомянула, что воин, которого ты встретишь на хвосте обезьяны, должен быть молодым и прекрасным, — язвительно сказал Бобчик. — Может быть, этих индейцев с некоторой натяжкой и можно назвать молодыми, но эпитет "прекрасный" уж точно не подходит ни к одному из них.
— Точно, — кивнула я. — Им бы в фильмах ужасов сниматься.
— Много ты понимаешь! — фыркнула Адела. — Мало ли, что они тебе не нравятся. Вот для японцев европейские фотомодели кажутся настоящими уродинами, поскольку, с точки зрения японской эстетики, у них слишком длинные носы и слишком большие ступни. Японцы так и называют европейцев — длинноносыми. Так что для девы Солнца эти индейские ребята вполне могут оказаться эталонами мужской красоты.
— Не стоит ломать над этим голову, — сказала я. — Если предсказанию акльи суждено сбыться, один из них отведёт тебя к сокровищам. Это и будет твой прекрасный принц.
— Ни к каким сокровищам он нас не поведёт, — решительно заявил Бобчик. — Из Пампа-де-Наска мы немедленно отправимся в Лиму, а оттуда первым же рейсом вылетим в Москву.
— Блажен, кто верует, — хмыкнула Адела.
— Давай отстанем, — шепнул мне по-русски Луис. — Нам надо поговорить.
44 
