40 
Джина вспыхнула, прикусила изогнувшиеся в усмешке губы и подтвердила:
– Да, именно так она и говорила. Но я решила, что она сумасшедшая.
– В самом начале, когда Джина показала ей, что они делают с беглыми рабами, Мэгги сказала, что это надо прекратить и что она не может позволить им вытворять такое с людьми.
– Она сказала, мы не должны позволять им… – поправила ее Джина. – Она выглядела сумасшедшей. Мы не можем противостоять им.
Прачка задумалась, потом перевела взгляд на Мэгги. В ее глазах было такое ожесточение, что Мэгги испугалась. Вдруг она сейчас нападет? Но женщина сунула нож обратно в карман.
– Невежа! – строго сказала она Джине. – Не смей обижать Освободительницу! Ты хочешь отнять у нас единственную надежду?!
Джина изогнула бровь.
– Кажется, это ты собиралась лишить нас надежды.
Прачка смерила ее презрительным взглядом. Потом повернулась к Мэгги. Суровое лицо чуть смягчилось, и тень улыбки искривила ее рот.
– Если ты Освободительница, – сказала Прачка, – то у тебя осталось мало времени – пора за дело.
– Помолчите минутку, – попросила их Мэгги, у которой голова пошла кругом.
Она понимала, что произошло… Они приняли ее за Освободительницу, предсказанную пророчеством. У них тут полно всяких пророчеств.
Но на самом деле она не могла ею быть. Она-то знала. Она просто обыкновенная девушка. Неужели ни у кого больше не было рубашек в цветочек?
Впрочем… возможно, у рабов и не было. Мэгги теперь иначе смотрела на ворох одежды для стирки. Если все они носили широкие, из грубой мешковины вещи, сшитые вручную, то фабричная рубашка в яркий цветочек, да еще и с кружевным воротом, вполне могла показаться им сказочным нарядом.
«И наверняка здесь никто не носит красных и голубых носков, – подумала она и улыбнулась, – особенно одновременно».
Она вспомнила странную реакцию Сильвии на свои носки. Великолепная Сильвия – само совершенство – была потрясена неряшливостью Мэгги. Но именно злополучные носки и ввергли ее в пучину приключений, убедив в том, что Сильвия лжет, и только что они спасли ей жизнь. Ведь напади Прачка на Джину и Кэди, Мэгги бросилась бы на нож не раздумывая…
«Никакая я не Освободительница. Надо признаться в этом».
– А раз уж она Освободительница, ты, Прачка, поможешь нам, правда? – спросила Джина. – Ты вылечишь Кэди, покормишь нас, спрячешь?.. И поможешь Мэгги выяснить, что случилось с ее братом?
Мэгги поморщилась. Она перехватила заговорщический взгляд Джины в свою сторону и решила: лучше пока помолчать.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала Прачка. – А ты приступай к своей миссии. У тебя есть план?
Мэгги потерла лоб. Уж слишком стремительно развивались события. Ладно, пусть даже она и не Освободительница, все равно она должна помочь им. Разве это так важно, как тебя называют?
Она медленно обвела всех взглядом: Кэди, Джину, Пи Джей, смотревшую на нее с детской наивной верой в глазах, девушку со странным именем Бельевая Замочка, глаза которой тоже были полны безоговорочной веры в нее, и, наконец, уставилась в худое, суровое лицо Прачки. Та уже давно ни во что не верила, но теперь в глубине ее измученных глаз снова появился блеск давно утраченной надежды.
– У меня нет плана… пока, – объявила Мэгги. – Сейчас я только над ним работаю. Не знаю, удастся ли мне действительно освободить вас, но я очень постараюсь.
Глава 14
Мэгги просыпалась постепенно, блаженно потягиваясь. Ей не было холодно, у нее ничего не болело, она не умирала от голода и жажды, и было так приятно чувствовать себя в безопасности.
Она села, и ощущение безопасности исчезло.
Мэгги находилась в землянке Прачки. Джина и Пи Джей спали рядом, а Кэди забрали в другой барак лечить. Прачка провозилась с ней всю ночь. Мэгги пока не знала, поправится она или нет. Испуганная девушка по имени Бельевая Замочка принесла им завтрак. Она сообщила, что Кэди все еще спит.
Завтрак был таким же, как и обед прошлым вечером: толстая овсяная лепешка, подслащенная черникой. Мэгги съела ее с жадностью. Лепешка была вкусной – во всяком случае, для того, кто так голоден.
– Как здорово, что нам дали лепешки, – сказала Джина.
Она и Пи Джей сидели напротив Мэгги на голом земляном полу и ели, отламывая кусочки руками. Они все были одеты в грубые робы из мешковины и большие башмаки для рабов. Одежда кололась и чесалась, и Мэгги, вся извертевшись, напрасно старалась дотянуться пальцами до лопаток. Ее старые вещи, включая особо ценные носки, были спрятаны в углу барака.
40 
