Последние отзывы

  34  

Он, как всегда, скоро уехал, а Луиза, к счастью, вышла замуж и убралась из дома. А мистер Конрад… С раннего детства это был очень одинокий ребенок. Все бродил по комнатам… Иногда я брала его к себе, но мои мальчишки были такие бешеные — он дичился и начинал плакать. Думаю, чувствовал, что у него нет матери и тосковал. А мистер О'Рейли приезжал все реже и реже; может, он и не вспоминал о мальчике там, вдалеке? Да и здесь не очень-то им интересовался. Так, бросит взгляд — и все. Может быть, он не мог заставить себя полюбить ребенка, так бывает. Но, по-моему, он и не пытался…

Потом, когда прошло несколько лет, я сказала мистеру О'Рейли, что надо бы воспитывать мальчика, учить, иначе он вырастет дикарем. Втайне я надеялась, что мистер О'Рейли отдаст сына в какое-нибудь дорогое закрытое учебное заведение, но он почему-то решил иначе. Вскоре в дом приехали учителя: мадемуазель Верже, француженка, совсем еще молодая девушка, мистер Бройер, пожилой немец, и мистер Финли. Они учили мистера Конрада языкам — французскому, немецкому, испанскому, латыни, с ним занимались литературой, математикой, географией и всякими другими науками. Он учился хорошо, старался. Мистер Бройер уж насколько был строгий, а и то всегда говорил, что давно не встречал такого понятливого и усердного ученика. У мальчика оказались большие способности, он все легко схватывал, запоминал, особенно языки, даже сами учителя удивлялись.

Мистер О'Рейли по-прежнему изредка приезжал и иной раз вызывал к себе сына вроде как для доклада. Расспрашивал, как и что, и всегда был чем-нибудь недоволен. Труд учителей оплачивал щедро и мне на расходы давал крупные суммы, это не считая жалованья. Он никогда ничего не привозил сыну. Одежду, книжки — все покупала я. Иногда приносила что-нибудь завернутое в бумагу и говорила, что это, мол, отец прислал. И на дни рождения, и на Рождество покупала подарки от имени отца, но мистер Конрад, кажется, не очень-то верил: детское сердце ведь не обманешь!

Он ни с кем не дружил, в самом городке не появлялся. Ни мистер О'Рейли, ни я не хотели, чтобы его там видели, а мои мальчишки постарше были да и другие совсем — им бы все по деревьям лазить, драться да озорничать. А мистер Конрад гулял мало, все больше сидел в библиотеке и читал. Однажды спросил меня, слыхала ли я о греческих богах. Я ответила, что нет, и он мне стал рассказывать, а потом заметил: «Знаешь, крестная, мне иногда кажется, что мы здесь, наверху, — как боги на Олимпе, а внизу — все человечество. Только вряд ли мы счастливее, правда?» А еще я однажды спросила: «Вы так много читаете, мистер Конрад, о чем?» И он ответил: «Я люблю читать о людях, Джулия». Помолчал и добавил: «Не о порочных и мелочных, нет, — о великих и одиноких… Ведь такие вещи всегда сочетаются!» Что и говорить, это был умный мальчик!

Он увлекался музыкой — мадемуазель Верже чудесно играла на рояле и много занималась с Конрадом. Они бывало исполняли что-нибудь в четыре руки, и как он смотрел на нее! Эта девушка стала его первой любовью. Ей исполнилось двадцать два года, а ему четырнадцать. Это было, конечно же, просто юношеское чувство — чистое и светлое. Они часами болтали в саду, все по-французски, так что я не знала, о чем. Однажды только увидела из окна, как он взял ее за руку, но она отдернула и строго сказала по-английски: «Не надо, месье Конни». Она называла его «месье Конни», и он всегда смеялся. Мадемуазель Верже была умницей. Она сумела подобрать к мальчику ключик: раньше он и улыбался-то редко. Когда срок обучения мальчика закончился, она уехала на родину. В тот день мистер Конрад долго стоял у окна. Когда я окликнула, повернулся: лицо у него было в слезах. После я как-то случайно нашла тетрадь, всю исписанную по-французски, — полагаю, это были стихи, написанные мистером Конрадом для мадемуазель Верже. Он продолжал играть на рояле, теперь уже один, такие грустные мелодии, что хотелось плакать. Может, он сам их сочинял, не знаю. С мадемуазель Верже они переписывались, возможно, пишут друг другу до сих пор, хотя вскоре после возвращения во Францию она вышла замуж.

Когда мистер О'Рейли в очередной раз приехал и спросил, чему еще требуется научить ребенка, вмешался мой муж и сказал, мол, кого вы растите, кисейную барышню или мужчину? Мальчишка вольного воздуха не видит, все книжки да книжки! В результате такого разговора в доме появился Том, простой парень с фермы. Он стал учить мистера Конрада верховой езде, плаванию, показал, как надо защищаться и всякие такие премудрости. Этот Том был наглым, язвительным парнем с острым языком: чуть что — смеялся над мистером Конрадом, называл его господским сынком, неженкой и так муштровал, что мальчишка едва ноги к вечеру волочил. Но в конце концов они, кажется, здорово подружились. Потом, когда Том купил ферму, женился и обзавелся кучей ребятишек, мистер Конрад ездил его навещать и был там дорогим гостем. Кроме чтения, юноша теперь любил брать лошадей и ездить на прогулки в сторону от города. Так и жил до семнадцати лет, а в семнадцать уехал в Сидней. Отец дал ему в дорогу немного денег, но не посоветовал, как и где лучше устроиться. А ведь мог бы оплатить обучение сына в университете, здесь, в Австралии, или даже в Европе: такому способному юноше, как мистер Конрад, сам Бог велел учиться! Или взял бы к себе помощником в делах — тоже было бы неплохо. Но нет! Он только сказал, что ему самому никто не помогал выйти в люди.

  34