Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
227 
Прочь наносное, надо видеть суть. А она в том, что его счастье в жизни с этой женщиной, упрямой, своенравной, страстной, самостоятельной и одновременно удивительно беззащитной.
Они сидели вдвоем на крыльце, а вокруг были мрак огромного спящего мира, и свет далеких звезд, и идущая от горизонта к берегу искрящаяся лунная дорога.
В это же время Тина на цыпочках вошла в гостиную особняка Роберта О'Рейли и, затаившись, стала смотреть и слушать.
Конрад сидел за инструментом при свете ярко горящей лампы, и Тина поразилась выразительности его лица и гибкости фигуры.
Вокруг него царила странная напряженная атмосфера волшебного мира, центром, творцом и одновременно порождением которого он являлся в этот момент.
Он играл что-то совершенно новое, и Тина стояла, оглушенная каскадом сильных, волнующих звуков. Она чувствовала: в этот миг музыка — нечто приближающее его к чему-то недостижимому и непостижимому, к тому, во что возможно только верить.
Затем наступила минута, когда Конрад неожиданно повернулся.
— Тина?
— Прости, — сказала она, — ты хотел побыть один.
— Вдохновение вернулось ко мне, — произнес он голосом задумчивым и счастливым, будто хранившим отголоски той мелодии, которая только что наполняла зал, — иди сюда, Тина.
Он уже не хотел быть один, он желал видеть ее рядом с собой.
— Одиночество бывает разным, — сказал Конрад, словно угадав ее мысли. — Можно творить в одиночестве, но жить одному невозможно.
Тина подошла и мягко опустила ладони на его плечи.
— Это было прекрасно.
— Тебе понравилось?
— Да. Хотя я давно знаю: важнее всего, нравится ли это тебе самому.
Он улыбнулся. Его взгляд был полон силы вдохновения и любви.
— Ты удивительная, Тина. Так тонко все понимаешь… Ты необыкновенна цельностью своей натуры, умением любить, чувствовать важность отдельных моментов человеческой жизни, поддерживать и вдохновлять. С тобою не страшно ни падать, ни взлетать.
— Взлетать?
— Да. Поднимаясь выше, лучше видишь мир и, как ни странно, больше разочаровываешься. Но ты всегда неизменна в своей способности любить. И знай: если ты видишь во мне и моих делах что-то хорошее, мнение целого света для меня пустяки.
Тина улыбнулась. В такие минуты ей казалось, что их души сливаются в упоении друг другом, переплетаются корнями, чтобы быть вместе всегда. Она вспоминала, как впервые увидела его в этом зале много лет назад, как он поразил ее воображение и навеки забрал в плен ее сердце.
Потом она уютно устроилась у него на коленях, положила голову на его плечо, и их руки сплелись. Длинные волосы Тины рассыпались по одежде Конрада, розоватый свет набрасывал на лица покрывало нежности, подчеркивая трогательную одухотворенность облика. Это были люди, которые любят друг друга и видят через эту любовь мир и самих себя.
ЭПИЛОГ
Тереза вышла замуж за Далласа, через два года после свадьбы у супругов родилась дочь, а еще через год Шелдоны уехали в Восточную Австралию. Даллас занял пост управляющего владениями к тому времени уже покойной миссис Макгилл, и Тереза последовала за мужем, доверив дела мастерской Айрин.
Дарлин Хиггинс часто и подолгу гостила у обеих дочерей и помогала растить своих внуков.
Роберт О'Рейли руководил компанией еще много лет, впоследствии его сменил Конрад и весьма успешно продолжил дело отца.
В часы вдохновения он по-прежнему писал музыку; его пьесы несколько раз завоевывали премии на престижных конкурсах Европы. Он не добился мировой известности, но его хорошо знали и почитали в определенных кругах.
Мелисса по нескольку месяцев в году жила в Сан-Франциско у Джона Россета, который души не чаял в своей чудом уцелевшей внучке.
Смыслом жизни Тины были семья и дети. Когда Барри и Мелисса подросли, они с Конрадом много путешествовали по свету, но всегда с радостью возвращались в край, создавший и приютивший их души и сердца, прекрасную Австралию, страну солнечной мечты и зеленого покоя. На свою родную землю.
227 
