Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
83 
– Я пошла спать! Мне надоело твое философствование. На сегодня более чем достаточно! – возмущалась Катерина.
– А мне казалось, тебе нравится, когда я умничаю, – посмеялся тихо Тимофей.
– Но не без конца же! – огрызнулась Катерина.
Она ворочалась в постели, не находя покоя, уговаривала себя выбросить все из головы и заснуть, пару раз прикрикнула мысленно – ничего не помогало, ни уговоры, ни приказы!
Предательство.
Предательство окружало ее с детства. От самых родных людей, от тех, кто по сути своей должны оберегать, защищать и любить. Ее предали родители, сестра, бабушка.
Ее никогда не предавал только Тимофей!
Он требует: переосмысли и отпусти навсегда детские обиды и горести!
Как?!
Это тянется тысячью нитей из прошлого в настоящее, напоминая о себе в нынешней, казалось бы, благополучной жизни…
Катерина проходила интернатуру в клинике, когда в середине ноября ей на вахте общежития оставила сообщение Евгения Ивановна, неизменный «адъютант» бабушки, с просьбой перезвонить при первой возможности.
– Ксения Петровна в больнице! – всхлипывая в трубку, сообщила соседка.
Катя была у бабушки в гостях три дня назад, в воскресенье с обычным визитом. Ксения Петровна выглядела плохо, лежала, не вставала, но ни на что не жаловалась. Впрочем, если не возникала потребность дать почувствовать Катерине себя виноватой или обязанной, бабушка жаловаться не стала бы.
У Ксении Петровны обнаружили скоротечный рак позвоночника, когда она проходила плановое полугодичное обследование. Диагноз прозвучал как приговор – лечить поздно!
Катерина проводила возле нее все свое свободное от учебы и работы время, исполняла капризы, мыла, ухаживала, обслуживала, делала уколы, когда медсестры зашивались в работе, делала профессионально, пригодился многолетний опыт работы санитаркой. Ксения Петровна пациенткой была капризной, трудной, с массой претензий, требований. Катерине доставалось! Порой от усталости ей хотелось умереть вместо бабушки, никаких крупиц сил не оставалось.
В какой-то момент бабушка поняла со всей отчетливостью, что умирает. Смерть подошла так близко, что они смотрели друг другу в глаза. Она ушла в себя, молчала целыми днями, стала задумчивой, забыв «строить» медперсонал и внучку.
Катя очень ясно помнила ту ночь, двенадцатого февраля.
Она задремала возле бабушкиной койки и проснулась, подскочив от неожиданности, когда Ксения Петровна страшной от болезни, пожелтевшей, прозрачной, холодной рукой взяла ее за локоть.
– Я должна тебе сказать, Катерина…
– Укол сделать? – засуетилась Катька. – Очень больно?
– Сделаешь после. Выслушай меня.
Катерина привычно выпрямилась на стуле – держала осанку, приготовившись к нескончаемым наставлениям-поучениям.
– Я хочу попросить у тебя прощения, – твердо произнесла Ксения Петровна.
Катерина видела, что она преодолевает не только ужасную боль, а что-то еще, себя наверное. Преодолевает, ломает и… ненавидит за это Катьку! Это блестело непролитой слезой в ей глазах. Она смотрела на внучку в упор и боролась с ненавистью.
– Я плохая мать. Я не люблю детей и не любила свою дочь. Мой муж умер, когда Анастасии исполнилось два года. Я не могла простить, что он умер и оставил меня одну. Мне, кроме него, никто не был нужен в этой жизни. И ребенок не нужен. Но она моя дочь, и я понимала, что есть определенные обязанности, которые следует выполнять. Я должна воспитать и вырастить ее. Я знала, что дисциплина, четкий порядок, жесткий контроль и справедливое наказание сделают из ребенка успешного человека. А она сбежала. На следующий день после своего восемнадцатилетия, втайне от меня, она вышла замуж за твоего отца и переехала к нему жить. Твой отец старше ее на пять лет, тогда он уже работал инженером, и я решила оставить все как есть. Я могла бы вернуть Анастасию и аннулировать брак. Через два года у них родилась Лида, а через пять лет ты. Они всегда плохо жили, но Анатолий старался сохранить брак ради детей, и он любил твою мать, по крайней мере вначале. А она любить не умеет и не умеет быть женой и матерью. И все же, благодаря твоему отцу, они прожили четырнадцать лет. Когда он не выдержал, Анастасия обвинила во всем его и тебя. Ты так похожа на своего отца. За все годы их совместной жизни мы виделись шесть раз, и то потому, что на этом настаивал Анатолий. И каждый раз Анастасия обвиняла меня в своей сломанной жизни и в том, что я ее не любила.
83 
