Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
213 
- Нашел! - торжествующе крикнул он, накладывая стрелу на тетиву. - Щас… щас… да не тряси ты так, волчара, промахнусь же!!!
Яромир послушно замедлил ход. Иван натянул тетиву как можно туже, аж высунув язык от напряжения… прищурился… и выстрелил!
Две пары глаз напряженно провожали уносящуюся стрелу. Человек и волк одновременно затаили дыхание - попадет, не попадет?…
- Промазал!… - сокрушенно застонал Иван, с досады едва не переломив лук о колено. - Промазал!…
- Где же промазал? - хмыкнул Яромир. - Попал!
- Да в плечо же только! - едва не плакал княжич. - Плечо что - пустяковина!
- Не для этой стрелы… - загадочно усмехнулся оборотень, резко прибавляя ходу.
Через несколько секунд стало ясно, что он имел в виду. Дымящаяся дыра, оставленная зачарованной стрелой, не спешила исчезать, как в прошлый раз. Напротив - она ширилась, расползаясь вниз и вверх по тощей руке. Как будто кто-то прошелся мокрой тряпкой по каракулям на заборе.
Жердяй со страхом уставился на растворяющуюся руку. Она уже не крепилась к тулову - болталась прямо в воздухе, исступленно суча пальцами-веточками. Будь на месте нечистого духа человек, он бы уже истекал кровью - а вот Жердяй двигался по-прежнему, по-прежнему удерживая в охапке княжну Елену.
Но продолжалось это недолго. Колдовская отрава, занесенная чудо-стрелой, пожирала злого духа заживо… если только он вообще когда-нибудь был живым. Вот исчез локоть… часть груди… пропала шея, оставив голову висеть над плечами, гневно кривя губешки…
Наконец Жердяй, не в силах удерживать живую ношу тем немногим, что еще осталось, разжал пальцы. Елена с воплем ударилась о землю и завопила еще громче. Жердяй, исчезающий на глазах, даже не обернулся - он упорно брел к старой мельнице.
- Приберите ее!… - невнятно проскрипел он, взмахивая кистью, плавающей отдельно в воздухе.
Конные лембои, изрядно опередившие тощего шатуна, развернули коней и поскакали к ползающей на коленях княжне. Та вскрикнула, попыталась подняться на ноги, но только застонала от боли. Упав с трехсаженной высоты, она вывихнула ногу.
Но наперерез уже мчался гигантский волк. Правда, при виде него Елена закричала еще громче - со страху она не разглядела знакомого всадника. Ее глаза не отрывались от ужасной пасти, от слюны, каплющей с белоснежных клыков…
Иван пригнулся, прочно уцепившись левой рукой за загривок Яромира. Правую руку он выставил как можно дальше, пристально глядя на обессилевшую девушку. Волколак под ним несся так, что уши заболели от свищущего ветра.
Ближе!…
Ближе!…
Ближе!…
- Поймал!!! - торжествующе воскликнул Иван, на бешеном скаку подхватывая Елену за талию. - Есть!!!
Яромир резко взял левее. До лембойских сабель осталось полдюжины саженей, не больше. Матерый волколак взрыл землю когтищами, описывая крутую дугу, развернулся и ринулся прочь.
Проносясь мимо лембоев, он повернул голову, ехидно оскалился и крикнул что-то очень обидное. Те грозили вслед, кто-то выстрелил из лука - но где уж им попасть в столь борзолапую цель!
- А… а… а… - открывала рот княжна, покоясь в объятьях Ивана. - Что… что… где… откуда…
- Свои, свои, не бойся! - обернулся к ней Яромир.
Елена заглянула в желтые глаза оборотня и обмякла, теряя сознание. За эту ночь она столько всего пережила - скачка на исполинском волке стала последней каплей…
- Эй, Волхович!… - еле слышно пронеслось над полем. - Погоди-ка чуток!…
Яромир малость притормозил. Лембои, коих осталось всего одиннадцать, рассыпались широкой цепью, окружая Серого Волка со всех сторон, но это его не встревожило, он всецело полагался на резвость лап. Нет, его встревожило нечто другое…
Жердяй. Уже почти совсем пропавший - от него осталась пара ходульных ног, кисть левой руки, да кошмарная харя, одиноко плавающая в воздухе. Зачарованная стрела выела его почти целиком, обратила и без того наполовину призрачное тело в совершеннейшее ничто. Еще минута-другая - и исчезновение завершится окончательно.
Но того это, казалось, ничуть не огорчало. Он последний раз ухмыльнулся расплывающимся ртом и эти жалкие ошметки скрылись на мельнице. В столь «разрозненном» состоянии Жердяю даже стало легче - оставаясь прежним дылдой, он попросту не пролез бы в дверь.
Яромир и лембои замерли неподвижно. Все смотрели на развалюху, скупо освещенную лунным светом. В воздухе повисло страшное напряжение - хоть ножом его режь.
213 
