Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
35 
Она захлопала ресницами, несколько мгновений настороженно на него смотрела и заплакала:
— Как ты не понимаешь! Я замужем! И у меня муж не пьянь какая-то подзаборная и не альфонс молодой, купленный за деньги, а известный хирург! Сильный, молодой, красивый мужик! И у меня все в порядке, я не железная бизнес-леди, мужик в юбке, а благополучная замужняя женщина! У меня нормальная семья!
— Надька, ты идиотка! Ну при чем здесь вся эта ерунда? — Он пожалел ее.
На самом деле пожалел и поразился, до какой степени не знает ее, и предположить не мог, что такое варится у нее в голове!
— Ты сильная, молодая, интересная, богатая женщина! Ты всего добилась сама, и тебе не нужен номинальный муж, чтобы чувствовать себя полноценной!
— Ты мне нужен! — тряхнула она головой, скидывая минутную слабость, вытерла слезы и одним махом выпила коньяк.
— Я уже не помню, когда тебя трахал! И когда разговаривал нормально! И мне по фиг все твои достижения, как и тебе мои! — разозлился Степан ее тупому упорству. — Мы не интересны друг другу ни физически, ни человечески, никак!
Она посмотрела на него спокойно, решительно, холодно и, выговаривая с нажимом каждое слово, сказала:
— Я. Не дам. Тебе. Развода! Война была объявлена. Говорить больше было не о чем.
Он встал, вышел в прихожую, обулся, надел легкую куртку, взял сумку, с которой приехал, и вышел из квартиры.
Степан подал на развод — она проигнорировала. Он подал в суд с требованием их развести — Надежда не явилась на заседание.
На четвертый раз его развели без ее непосредственного присутствия.
Больших с огромным облегчением поставил бы на этом точку в своей семейной жизни, но ему надо было где-то жить, он и так уже несколько месяцев скитался от родителей к сестре Анне, везде чувствуя себя неуютно, гостем, пусть и желанным, но…
С родителями, в их двухкомнатной, жить никак нельзя, нарушится устоявшийся быт, привычки, настолько сильно значимые в их возрасте для здоровья. Да к тому же любая его задержка на работе или командировка на несколько дней вызывали у обоих предынфарктное состояние, а просачивающаяся информация о его разводе — мгновенные слезы у матери и глотание таблеток у отца.
Их категорически нельзя посвящать в подробности своей жизни! Меньше знают — крепче спят!
А сестрица Анна только полгода как вышла замуж и проживала с мужем в новострое, тоже двухкомнатном. Как говорится, комментарии излишни — он боялся лишний раз передвигаться по квартире, чтобы не помешать молодоженам. И чувствовал никчемность своего пребывания и мучался ею.
Степан пытался договориться с Надеждой — звонил, приходил в офис, попробовал дождаться ее дома, но на звонки она не отвечала или бросала трубку, когда слышала его голос, в офис его не пускали, охранники получили от Нади такой приказ, а в квартиру он не попал, потому что она сменила замки.
Смирившись с необходимостью следующего шага, Степан подал в суд на раздел квартиры. Надежда в ответ открыла боевые действия по всем фронтам, позвонив после того, как получила повестку в суд, и предупредив официальным тоном, что он не получит ничего — ни денег, ни жилплощади, ни своих вещей, оставленных им в квартире!
На заседание суда Надежда традиционно не явилась. На следующее ее доставили судебные приставы. Он выиграл дело и получил судебное постановление о разделе квартиры. Ничего большего Степану и не требовалось.
Ее адвокат подал апелляцию и каким-то образом добился отмены предыдущего судебного решения.
Степан завелся не на шутку! И стал собирать какие только можно справки и документы. Вернее, делал это не он, а новоявленный муж сестрицы Юрий, юрист по образованию и начинающий адвокат по профессии, — у Степана привычно на все эти телодвижения по конторам и чиновникам не имелось времени.
Юра подал в суд по новому исковому заявлению — на раздел всего имущества.
И началось!
Надя привычно проигнорировала приглашение в суд и нанесла ответные удары.
На работу Больших посыпались анонимки и кляузы всякого рода, звонки начальству, обвинительные заявления от якобы пострадавших в прошлом из-за его врачебной деятельности пациентов, обличительные статьи в прессе о продажной медицине с упоминанием фамилии Больших.
Пошли разборки, на время которых Степана отстранили от работы, предоставив ему возможность другого времяпровождения — хождения по кабинетам, написания всевозможных объяснительных и докладных записок, поиск тех самых мнимых пациентов, бесчисленные вызовы Степана на ковер пред суровые очи бушующего начальства.
35 
