Между тем, появление Шамиля Басаева на телевизионных экранах всего мира, помимо всего прочего, поставило крест на версии, что налет на Буденновск это «провокация Москвы» или «новый Гляйвиц», как выразился министр иностранных дел Дудаева Шамседин Юсеф.

Если в самом начале акции Басаева Дудаев, еще не зная, как повернутся события, полностью открестился от участников рейда, заявив, что «ни я, ни администрация, ни правительство, ни отдельные службы Чечни не отдавали приказа на проведение подобного рода акций на территории России», уже 15 июня вечером, министр юстиции Чечни Руслан Имаев в телефонном интервью признал:

«Мы неоднократно предупреждали Российское руководство, но оно не вняло разуму».

Почти одновременно ответственность за события в Буденновске взяла на себя доселе неизвестная организация «Воины Ислама», претендующая на то, что действует от имени всего мусульманского населения бывшего СССР. «Жестокость и убийство чеченской нации заставляют нас встать на путь Джихада».

«Будем честны, — призывала Галина Ковальская на страницах «Нового Времени», — Буденновск не совсем тот террор, который нам обещал Дудаев, не совсем то, чего мы с затаенным страхом ждали. Террористическая группа в 200 человек, разбейся она на тройки и начни работать по методу какой-нибудь ИРА… Страшно подумать, во что могла превратиться жизнь российских крупных городов…»

Жизнь российских крупных городов и так трясло от напряжения.

Милиция и ОМОН хватали на колхозных рынках всех, хотя бы отделённо напоминающих выходцев с Кавказа. В центре Петербурга была задержана группа итальянских туристов; в Москве схвачена делегация студентов Алжира. Конечно, перед ними приходилось извиняться и затем отпускать, но от этого правоохранительные органы свирепели еще пуще. Один из милицейских начальников, в чьей голове в связи с последними событиями перепутались все понятия и инструкции, сказал в телеинтервью: «Простите мне мой АНТИСЕМИТИЗМ, но мы получили приказ задерживать и проверять всех лиц кавказской национальности».

В самом же Буденновске Николай Егоров попытался связаться с Басаевым по телефону. Говорить ему пришлось с одним из заместителей Басаева майором Асламбеком Абдулхаджиевым, бывшим в свое время военным комендантом Шали. Егоров снова предложил чеченцам деньги и самолет в любую точку земного шара в обмен на освобождение заложников. Абдулхаджиев подтвердил министру по делам национальностей требования, уже несколько раз декларируемые Басаевым, повторив, что в больнице 5000 заложников и они все будут уничтожены, если условия Басаева не будут удовлетворены. Егоров попросил выпустить, хотя бы детей. Абдулхаджиев напомнил, что у всех, кто входит в отряд Басаева, дети родные погибли под русскими бомбами. И они пришли сюда не торговаться, а умирать. Мысленно все воины Ислама уже расстались с жизнью.

На это Николаю Егорову было совершенно не чего ответить, кроме как громко выругаться. За ним еще хвостом ходил выпущенный из больницы заместитель главного врача Костюченко, постоянна напоминая, что в руках у чеченцев не менее 2000 человек, умоляя министра пойти на уступки, прекратить облеты и обстрелы здания. Раздраженный Егоров приказал врача более к себе не подпускать.

Между тем, президент Ельцин в самом лучше расположении духа прибыл в Шотландию, готовясь к перелету в Галифакс. Если до отлета Российский Президент уверял всех и каждого, что «фактически «большая семерка» уже стала еще большей «восьмеркой», то его ждало быстрое, глубокое и болезненное разочарование.

Премьер-министр Канады Жан Кретьен специально предупредил Ельцина, чтобы тот не появлялся в Галифаксе раньше пятницы пополудни. Некому встречать, некому привечать. На лицах западных лидеров читалось откровенное недоумение: как можно покидать свою страну в такой момент, когда под угрозой жизнь тысяч россиян, даже если уже не считать россиянами чеченцев. Никто из них так поступить бы не мог, хотя бы из чувства ответственности перед своими гражданами и избирателями. А с чем, собственно, Ельцин поехал в Галифакс?

С общими словами обеспечения ядерной безопасности и с «новаторской» идеей достижения быстрого мира в Боснии, в которую никто, кроме него самого не верил.

Поэтому, по прибытии в Галифакс, Президента России повезли в цирк, где он отвел душу, хохоча до слез.

  73