Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
52 
Во всех центральных газетах неожиданно появилось распоряжение Совмина «О мерах по дальнейшему улучшению народного хозяйства Чеченской республики». Возможно, что это был сигнал к выступлению, определявший день Д-2, поскольку также за два дня до вторжения в Афганистан, в «Правде» было помещено постановление «О мерах по дальнейшему укреплению советскоафганских экономических отношений».
Глубокой ночью президент Ельцин подписал новый Указ № 2169 с (Секретный). Прежний Указ № 2137 с (Секретный) от 30 ноября считался отмененным. В новом указе говорилось: «Всеми имеющимися у государства средствами обеспечить разоружение бандформирований на Северном Кавказе». О намеченных на 12 декабря переговорах в указе не говорилось ни слова.
Ещё позже были подняты с постелей и доставлены в Кремль оба «спикера» палат: Рыбкин и Шумейко. С сохранением всех процедур секретного делопроизводства, незыблемых со сталинских времен, оба были ознакомлены под подписку «О неразглашении» с текстом указа.
Потрясенные оказанным им доверием, «спикеры» поклялись хранить молчание. У них даже немного отлегло от сердца. Они думали, что их ночной вызов в Кремль связан с гораздо более серьезным событием, нежели введение войск в какую-то там Чечню. Чечня их обоих волновала меньше всего на свете. Рыбкин был занят по горло выпуском двухтомника своих речей и завершением докторской диссертации о проблемах российского парламентаризма. Диссертацию с несколько другим названием он начал писать ещё будучи вторым секретарём Волгоградского обкома КПСС. Что касается Шумейко, то сильнее любой войны (даже атомной) он боялся будущих выборов. Разглядев в грядущих событиях возможность их отмены, спикер верхней палаты облегченно рассмеялся.
Суббота 10 декабря выдалась на редкость тихой. Было сообщено, что генерал Дудаев передал генерал-полковнику медицинской службы Чижу всех оставшихся в его руках пленных. В Грозном остался только тяжело раненый рядовой Прящиков, лежавший в одном из тамошних госпиталей. Все силовые министры собрались в Моздоке, готовясь, как было объявлено, к переговорам с Дудаевым, назначенным на понедельник 12 декабря.
В Нальчике открылся съезд «Репрессированных народов», принявший резолюцию о недопустимости военных акций против Чечни.
Неугомонный Сергей Юшенков предупредил, что если вторжение в Чечню все-таки произойдет, то надо немедленно начинать процедуру отстранения Президента от власти.
Как бы в ответ на это предостережение в середине дня было объявлено, что «Президент Ельцин ГОСПИТАЛИЗИРОВАН» в связи с необходимостью сделать операцию на перегородке носа. Указывалось, что Президент проведет в больнице ВОСЕМЬ ДНЕЙ.
Вечером того же дня были отключены телефоны спецсвязи, связывающие палаты парламента с президентской администрацией. Местонахождение главы государства и первых лиц его администрации было неизвестно. Оказались закрытыми все аэропорты Ставропольского края и Северного Кавказа, а чуть позже блокирована и телефонная связь с этими районами страны.
Поздно вечером Президент позвонил генералу Грачёву в Моздок.
Генерал доложил о готовности.
«Чтобы к 20 декабря все было кончено!» — приказал Президент.
«Раньше управимся!» — бодро отрапортовал министр обороны.
На рассвете 11 декабря Российские войска с трех направлений вторглись на территорию республики Ичкерия. Демонстрацией всесокрушающей мощи великой державы колонны бронетехники шли по дорогам Надтеречного района, не встречая ни малейшего сопротивления. Силами трех дивизий они рвались к сердцу чеченского сепаратизма городу Грозный. Весь мир должен был убедиться, что не только Соединённым Штатам удаются стратегические операции вроде «Бури в пустыне». Так же четко, быстро и с минимум потерь будет проведена и операция с условным наименованием «Буря в горах».
Правда, в отличие от американской, ее приходится проводить на собственной территории. Что ж поделать?
Охваченные ужасом встрепенулись обе палаты парламента и так называемая демократическая общественность. Сопровождаемые блеянием своих «спикеров» и «президентских мудрецов» вроде Пайна и Сатарова, депутаты стали биться, как мухи о стекло, пытаясь дожужжаться хоть до кого-нибудь из властных структур, кто мог бы им объяснить, что происходит.
Коекто пришел в ещё больший ужас, понимая, что в руках тех же людей, что развязали войну на собственной территории, находятся и «ядерные кнопки». Что вот так же, в «одно прекрасное утро» Президент и вся его команда скроются в ядерных бункерах, оставив ничего не понимающее население на милость водородных бомб противника…
52 
