Последние отзывы

  34  

«Фил на стороне Джеймса?» Поппи пришла в столь сильное замешательство, что не успела им помешать. Джеймс подошел ближе и опустился на колени в изголовье ее кровати.

– Поппи, я знаю, ты обижена. Это моя вина. Я совершил ошибку. Я не хотел, чтобы Фил знал, что происходит на самом деле, и сказал ему, что притворяюсь влюбленным. Но это неправда.

Поппи нахмурилась.

– Если ты прислушаешься к своему внутреннему голосу, то поймешь, что это неправда. Ты превращаешься в телепата, и я думаю, ты уже способна прочитать мои мысли.

Фил, стоявший позади Джеймса, поежился при упоминании о телепатии.

– Я могу подтвердить, что это была ложь, – сказал он.

Поппи и Джеймс повернулись к нему в изумлении.

– Из разговора с тобой я понял одно, – добавил Фил, обращаясь к Джеймсу, но не глядя ему в глаза. – Возможно, ты действительно чудовище, но тебе не безразлично, что станет с моей сестрой. Ты не хочешь причинить ей зла.

– Понял наконец? После того, как устроил все это… – Джеймс кивнул в сторону Поппи. – Поппи,

сосредоточься, почувствуй то, что чувствую я. Пойми, что я говорю правду.

«Не буду, и ты меня не заставишь», – подумала Поппи. Но какая-то часть ее существа, та, что хотела знать правду, оказалась сильнее злой, иррациональной. Она робко коснулась Джеймса. Не рукой, а движением мысли. Она не могла бы объяснить, как она это сделала, но у нее тем не менее получилось.

Поппи увидела мозг Джеймса, светящийся как бриллиант, когда на него падает яркий свет. Это было не похоже на то, что она чувствовала прежде, когда они обменивались кровью. Теперь она смотрела на Джеймса как бы снаружи, на расстоянии ощущая его чувства. Но ей и этого было достаточно. Она чувствовала теплоту и обуревавшее Джеймса стремление защитить ее. Она ощущала и его боль при мысли о том, что она его ненавидит.

Глаза Поппи наполнились слезами.

– Ты действительно меня любишь, – прошептала она.

Серые глаза Джеймса встретились с ее взглядом, и Поппи увидела в них совершенно незнакомое выражение. Прежде Джеймс никогда так на нее не смотрел.

– В Царстве Ночи есть два главных закона, – спокойно сказал он. – Первый гласит, что смертные не должны знать о его существовании, второй запрещает любить смертных. Я нарушил оба.

Поппи не заметила, как Филипп тихо вышел из комнаты. Только тонкая полоска света скользнула по полу комнаты.

– Я не мог сказать, как я к тебе отношусь, – сказал Джеймс. – Я даже себе самому не мог в этом признаться, потому что этим подвергал тебя огромной опасности. Ты даже не можешь себе представить, какой опасности.

– И себя тоже, – добавила Поппи.

Только сейчас ей впервые пришла в голову эта мысль. Теперь эта догадка всплыла на поверхность ее сознания, как пузырь в кипящем чайнике.

– Если Законы запрещают рассказывать смертным о Царстве Ночи и любить смертных, – медленно продолжала она, постепенно приходя к ужасному выводу, – получается, что ты нарушил эти Законы и тебя ждет наказание…

Как только она произнесла эти слова, она уже знала, каким будет это наказание. На лицо Джеймса набежала тень.

– Не волнуйся об этом, – сказал он своим обычным тоном записного красавца.

Но Поппи никогда и ни от кого не принимала советов, даже от Джеймса. Ее захлестнула волна раздражения и ярости, животное чувство, подобное лихорадочному беспокойству. Ее глаза сузились, а пальцы судорожно сжались на манер кошачьих когтей.

– Не диктуй мне, о чем я должна волноваться, а о чем нет.

Джеймс нахмурился.

– Нет, это ты не диктуй мне… – начал было он и не закончил фразу. – Что я делаю! Ты по-прежнему нездорова, тебе нужна моя кровь, а я попусту трачу время.

Джеймс закатал рукав своей ветровки и провел ногтем по запястью. На месте пореза выступила кровь. Он мрачно смотрел в темноту, а Поппи не могла оторвать глаз от тонкой струйки, бегущей по руке Джеймса. Ее губы раскрылись, дыхание участилось.

– Давай, – сказал Джеймс и поднес руку к ее лицу. Поппи наклонилась и приникла губами к ранке на его запястье, как будто пыталась спасти его от укуса змеи.

Это так естественно, так просто. Так вот что ей было нужно все это время, когда она посылала Фила за дикой вишней и клюквенным соком. Эта сладкая, тяжелая

субстанция была единственной в своем роде, и ничто не могло ее заменить. Поппи жадно пила кровь.

Все было так хорошо: близость, насыщенный темно-красный вкус; жизненная сила и энергия, вливавшиеся в нее и наполнявшие ее тело до кончиков ногтей. Но лучше всего было чувствовать мысли Джеймса. Поппи была совершенно счастлива.

  34