Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
16 
Вскарабкавшись на сиденье гольф-кара, Харрис обнаружил, что с дерева внутрь натекла вода. К тому моменту, когда он добрался до причала, где остался катер шерифской службы, его брюки промокли насквозь, что никак не улучшило его настроения.
Человек, у которого Харрис брал напрокат гольф-кар («Никакой арендной платы для служителей закона, сэр!»), с сомнением оглядел его и спросил:
— Ну как, нашли своего человека?
— Да, — ответил Харрис, протягивая ему ключи. — Спасибо за совет, Эйб. Кстати, хотел спросить — ты его когда-нибудь видел?
— Он изредка тут бывает, — ответил Эйб. — А что?
— Скажи, он не показался тебе… странным?
— Да нет… В общем — нет.
— Может быть, он шумит, скандалит? Или выпьет иногда лишнего?
— Нет, сэр. Этот парень держится особняком. Я, во всяком случае, ни разу не видел его пьяным.
— А как к нему относятся местные жители? Они его любят или наоборот?
— Послушайте, сэр, не залить ли вам пару галлонов бензина перед обратной дорогой?
Это было достаточно недвусмысленное предложение убираться и не совать нос в чужие дела, и Харрис решил ему внять. Ему все еще хотелось побольше разузнать о человеке, который не пускает служителей закона дальше порога, однако он был уверен, что ничего больше от Эйба не добьется. Да и никаких официальных оснований для расспросов у Харриса не было — только собственное любопытство.
Поэтому он как можно сердечнее поблагодарил Эйба за предоставленный гольф-кар.
— Не стоит благодарности, шериф, — откликнулся тот и выплюнул на настил табачную жвачку.
Во второй раз за вечер Харриса назвали шерифом, но он не стал поправлять Эйба. Ему это было даже приятно.
3
— Пожалуйста, еще один снимок. Улыбнитесь!.. Вот так, отлично!..
Марис и Ной послушно улыбнулись фотографу, который снимал их для «Паблишинг уикли» — солидного профессионального издания, освещавшего прием по случаю вручения литературных премий. Во время перерыва на коктейль их сняли уже несколько раз — с другими издателями, с авторами-лауреатами и даже с ведущим популярного телевизионного шоу, который присутствовал на приеме в качестве почетного гостя. Лауреатом от «Мадерли-пресс» была в этот раз бывшая чемпионка страны по теннису, которая обзавелась «литературным негром» и накропала с его помощью роман о своей жизни в качестве звезды профессионального корта.
К чести устроителей приема следовало сказать, что поужинать гостям позволили относительно спокойно, однако сейчас, когда основные события остались позади, фотографы буквально атаковали Марис и Ноя, прося их позировать. Но снимок для «Паблишинг уикли» был, к счастью, последним. Корреспондент нажал на спуск камеры и, сразу потеряв к ним всякий интерес, бросился в погоню за другой лауреаткой — известной «Королевой фитнесса», последний учебник которой возглавил список бестселлеров в разделе нехудожественной литературы.
Выйдя в роскошный вестибюль «Палас-отеля», Марис не сдержала вздоха облегчения.
— Ну, наконец-то!.. — проговорила она. — Скорей бы уж оказаться дома, принять душ — и спать.
— Еще один коктейль — и мы свободны, — ответил Ной.
— Еще один?! — удивилась Марис. — Но с кем?.. Ведь все, кажется, разошлись…
— Не здесь. В «Ле Чирк».
— Сейчас?!
— Именно сейчас. Ведь я же тебе говорил…
— Ничего ты не говорил!
— Ты просто забыла, Марис. Я сказал тебе об этом перед самым десертом — ты как раз тянулась за пирожным. Надя пригласила нас выпить с ней и одним из сегодняшних лауреатов.
— Я не поняла, что это сегодня. — Марис чуть не заскрипела зубами от раздражения. Она терпеть не могла Надю Шуллер, и для этого у нее были все основания. Надя была литературным критиком и отличалась навязчивостью, редкой пронырливостью и привычкой лезть не в свои дела. Уже не в первый раз ей удавалось вырвать у Ноя обещание, уклониться от которого, не нарушая приличий, не было никакой возможности.
Надина колонка «Поговорим о книгах» печаталась сразу в нескольких популярных и специальных журналах и считалась весьма и весьма авторитетной в издательских кругах. Во всяком случае, она помогала продавать книги, а это что-нибудь да значило. По мнению Марис — весьма пристрастному, впрочем, — подобная ситуация сложилась только потому, что Наде удалось стать единственным в стране литературным критиком, которого знали по имени не только писатели и издатели, но и читающая публика. Каким способом она сумела этого добиться, оставалось неизвестно, но Марис была уверена — тут не обошлось без шантажа, подкупа и услуг интимного характера, ибо профессионалом Надя была довольно посредственным. Что же касалось человеческих качеств, то Марис считала — в процессе эволюции они у Нади атрофировались начисто.
16 
