Последние отзывы

  17  

Смейся, смейся, глупое, невежественное создание, чье имя — женщина. Придет час, и красота твоя увянет, взор потускнеет, а нежная, светящаяся кожа покроется уродливыми морщинами. Вот тогда ты и задумаешься об истинном спасении.

— Нет, и вправду, Кевин, — сквозь смех продолжала она, — что ты делаешь в Индии? Путешествуешь или… заболел духовной болезнью?

Он задумчиво посмотрел на Гангу, потом окинул Джессику снисходительным взглядом, прочистил горло и сказал:

— Тебе будет трудно это понять, Джессика. Лучше расскажи о себе. Как ты оказалась здесь?

— Не расскажу, пока не услышу твою историю! — Она дерзко блеснула на него глазами. — Я заинтригована! В первый день приезда на Гангу встретить здесь художника, который пять лет назад помог мне сбежать с одной мерзкой вечеринки, приютил на ночлег и ублажал мой взор демонстрацией своих шедевров!

— И от которого ты сбежала, не оставив ни записки, ни телефона.

Он не ожидал, что упрекнет ее в этом, и от неловкости прикусил губу.

— По-моему, это вполне понятно: у тебя своя жизнь, у меня своя. Знаю, я поступила невежливо, но, согласись, вполне логично.

— Кевин никогда не мог понять кудрявой женской логики. Но теперь ему до этого нет дела.

Какие могут быть претензии к прекрасному видению, посетившему его одной далекой июньской ночью?

Только зачем это видение возникло снова?

— Ладно, я скажу тебе, почему я здесь, — начал он, выдержав внушительную паузу. — Я уже больше двух лет приезжаю сюда к своему гуру. Надеюсь, ты знаешь, кто такой гуру?

Перед отъездом в Индию Джессика успела нахвататься кое-каких поверхностных знаний: немножко из религии, немножко из истории и культуры. Ей нравились благозвучные санскритские слова.

— Духовный учитель, который учит тебя медитации, левитации и всему такому. И ты постепенно углубляешься в себя, погружаешься в самадхи и забываешь о мире… — Она закрыла глаза и изобразила блаженное отрешение.

— Да, и это то, что ты чуть раньше назвала «духовной болезнью». Надеюсь, сама ты здесь не только затем, чтобы попытаться утонуть в Ганге?

Она вдруг как-то вся засветилась.

— Кевин, ты не поверишь! — воскликнула она, слегка подскочив. — Я тоже до сих пор не верю! Меня пригласили в Голливуд! Я буду играть индийскую принцессу Сати. Представляешь? Ты наверняка знаешь эту историю женщины, которая только через несколько перерождений смогла стать женой Шивы. А я почти ничего не знаю об Индии, о ее культуре. Поэтому я здесь. Мне нужно почувствовать Индию, прикоснуться к ее духу понаблюдать за манерами индийских женщин, побывать в храмах, послушать легенды…

— Значит, ты все-таки стала актрисой? Я знал, что ты не сломаешься, что добьешься того, чего хочешь. Замечательно. Поздравляю и желаю удачи. Уверен, что ты создашь многогранный образ, — проговорил он.

Она еще больше оживилась и вдруг, резко придвинувшись к нему, заговорила загадочным тоном:

— Послушай, Кевин, теперь я понимаю, почему ты, а не кто другой, снял меня с той ужасной скалы.

Потому что никого другого, на его, другого, счастье, в тот момент на берегу не было, с тоской подумал Кевин.

— Представляю, как я глупо выглядела… Но нет, Кевин, это случилось не зря. Я вдруг поняла: ты послан, чтобы мне помочь. Я уверена, что ты знаешь массу интереснейших историй, которые помогут мне раскрыть образ Сати.

Кевин неестественно рассмеялся, стараясь сохранять скептически отрешенный вид.

— А я наивно полагал, что отделаюсь, как и в прошлый раз, спасением.

Она проигнорировала его реплику.

— Правда, Кевин. Меня вдруг как будто осенило. Я должна сыграть Сати живой и настоящей. И ты поможешь мне в этом.

Нет, женщины — народ невыносимый.

Сколько их ни спасай, им все мало. Неужели она думает, что ему здесь нечем больше заниматься? Кстати, ей, как актрисе, не потянуть эту роль. Как она сможет понять женщину, которая ради мужа вошла в огонь? Будь осторожен, Кевин, здесь может быть ловушка.

— Вынужден огорчить тебя, Джессика, но у меня вряд ли найдется для этого время.

— Найдется, Кевин. Вместо того чтобы сидеть и изображать из себя статую, ты можешь принести пользу и мне, и всему скучающему человечеству. У меня всего месяц времени. Я должна узнать о Сати все.

Она разгорячилась, и Кевин увидел в ее глазах тот страстный блеск, который отличал ее на той вечеринке от всех остальных женщин. Это была та Джессика, которую он не мог забыть.

  17