Последние отзывы

  17  

— Да, здесь вы правы, зло всегда к тебе же и возвращается. Пожалеем же господина управляющего. Спасибо большое, Марина, хорошо мы с вами побеседовали. Желаю, чтобы вас не уволили, чтобы и хорошие люди здесь остались.

— Да я не переживаю. Хотят — пусть увольняют, а я лучше ребеночка рожу. Главное — задаться целью.

Почему-то Леонидов вспомнил Лялю. «Главное — задаться целью». Вот задаст себе такая задачу-минимум — и не отвертишься. Чтобы убить, тут нужен темперамент. Взрывной, импульсивный, неуправляемый. И характер нужен. Это должен быть такой сплав воли, нервов и ненависти! Надо искать человека, способного на сильные эмоции.

— Забыл, зачем к вам пришел, Мариночка. Я ведь хотел всего-навсего список уволенных получить, а проболтал с вами бог знает сколько времени. Есть у вас адреса, телефоны?

— Да, Ларисы, Лили и Анечки точно. А где-то в записных книжках должны быть адреса менеджеров. Со складскими труднее, но я поищу.

Зазвонил телефон. Марина сняла трубку:

— Алло? Да, переводи. Приемная коммерческого директора. Слушаю вас. Нет, его, к сожалению, нет и не будет до обеда. Нет, никакой информации для вас не оставлял. Что-нибудь передать? Хорошо. До свидания. — Она положила трубку. — Все Пашу ищут. Что ж будет теперь?

За соседней дверью раздался грохот и звон разбитого стекла.

— А там кто воюет? — Леонидов кивнул на очередную белую преграду.

— Оля вещи собирает. Нервничает, конечно. А может, нарочно подарочные сервизы бьет.

— Какая Оля?

— Секретарша Серебрякова.

— Вы пока поищите мне телефончики, а я, пожалуй, зайду и поговорю с девушкой.

В комнате гремела ящиками стола симпатичная стройная девушка. Леонидов увидел все те же стол, монитор, два кресла, два телефона. Разнообразие вносили искусственные комнатные цветы на стенах и подоконнике.

— Здравствуйте, девушка. Вы — Оля?

— Совершенно верно. А вы, случайно, не директор какой-нибудь фирмы? Для меня сейчас это актуально.

— Огорчу вас, всего лишь работник внутренних органов, государства, разумеется.

— А, по душу Серебрякова. И конечно, уверены, что личный секретарь что-то вроде поверенного во всех делах.

— Надеюсь. Неужели ничего мне не расскажете? Или я вас от работы отрываю? Могу побеседовать и в более удобное время.

— Моя работа вся вышла, а ваши слова я могу принять за приглашение поужинать вместе.

— Упаси боже. Ресторан сожрет зараз весь мой скромный месячный бюджет.

— Согласна и на «Макдоналдс».

— Ладно, я подумаю.

Оля рассмеялась. Смеялась она здорово, искренне и заразительно, так, что Леонидову захотелось ляпнуть еще какую-нибудь глупость.

— Оля, неужто вас уволили? Не найдется другой работы для такой красивой девушки?

— Да вы прямо-таки за мной ухаживать начинаете. Ухаживания начинаются с комплиментов. Ладно, хватит смеха, на самом деле все не очень весело, на душе сплошная помойка. Другая работа, говорите? Так я ведь не состою в родстве с управляющим, а это главный критерий при здешнем конкурсе на освободившуюся вакансию.

— Наслышан, наслышан. Тоже не любите Валерия Валентиновича?

— Любить можно людей и животных, если они не кусаются.

Алексей попробовал предположить, к какой категории движущихся существ она относила Иванова, и от комментариев воздержался. Эта девушка понравилась ему еще больше, чем предыдущие, и он начинал догадываться, каких людей убрали с фирмы. Вполне возможно, что версия о мести имеет право на существование. И надо в этом направлении работать.

— Оля, а Серебряков в последний день целый день был на работе?

— Нет. Мелькал, как Фигаро, то здесь, то там. Нервный какой-то, странный. Это при его-то безвредной невозмутимости. Было такое чувство, что он наконец-то увидел, что вокруг него люди. Очнулся от рабочего запоя. Он ведь был слегка повернутым на своей фирме. Этакий вариант полезной шизофрении. Никто не мог спокойно уйти с работы, пока он в офисе; чтобы здесь удержаться, надо было забыть напрочь о личной жизни и принести сюда зубную щетку и постельное белье. Я не помню шефа без мобильника в руке, без непрерывных переговоров. Да, зарывался в работу, как крот в нору. Но последние два дня…

— Что последние два дня?

— Ну, очень изменился. Если бы я его знала похуже, то подумала бы, что человек влюбился. Такая щенячья улыбка на лице прорезается, только когда появляется тайная страсть. Но Серебряков… Красивых женщин он, конечно, любил, но относился к ним как к предметам, выставленным на аукционе. Все для него имело свою цену. Поэтому я думаю, что на него просто свалилась неожиданная удача в бизнесе. Наверное, крупный кредит в банке на льготных условиях выцарапал. С деньгами точно что-то связано, потому что накануне он долго сидел со своей бухгалтершей Юлей. Всех отсылал, на звонки не отвечал. И вечером у Юльки были круглые' глаза.

  17