очень нудно 
10 
Возможно, он и докурил бы ее до самого фильтра, находясь в состоянии эйфории, но дверь его кабинета открылась, и на пороге появился один из помощников.
– Извините, Леонид Васильевич, что вот так, не предупредив… Но дело, мне кажется, срочное.
– Ты уверен в этом?
– Потом можно от вас нагоняй получить…
– Значит, спокойствие любишь?
– Кто его не любит?
Полковнику Бахрушину страшно нравилось, когда к нему обращаются не называя звания, а вот так, по имени отчеству, по-граждански. Может быть, его беспокоило то, что он до сих пор не генерал, но это обстоятельство волновало его не сильно. Ведь он прекрасно знал себе цену и понимал, что его ценят на службе, а если что и случится, то не променяют и на трех генералов.
Со своим начальством Бахрушин уже давным-давно разговаривал, обращаясь по имени и отчеству, а иногда и запросто, называя своего непосредственного шефа всего лишь по имени и позволяя себе в его адрес всякие колкости. А иногда он разрешал себе даже и непристойности. Но делал это настолько умело и изящно, что придраться было не к чему. Даже матерные слова с его уст слетали, как ласковые прозвища.
– Ну так что у тебя, снова у кого-то задница зачесалась? – Бахрушин пристально, но по доброму взглянул на своего почти лысого помощника, хотя лет тому было еще немного.
И тут же подумал:
«Тебе бы борода пошла. Но в нашей конторе, к сожалению, носить бороды не принято».
– Вот.
– Клади на стол, черт с тобой.
Помощник подошел к своему шефу и положил перед ним четыре тонких листа бумаги.
Вверху каждого виднелся гриф «Совершенно секретно», не заметить который было невозможно.
– Что это такое? – не глядя в бумаги, не вдаваясь в содержание, спросил полковник, посмотрев на своего подчиненного.
– Там все написано, Леонид Васильевич.
Гляньте своим опытным глазом.
– А человеческим языком ты мне рассказать не можешь?
– Могу, товарищ полковник.
"Вот и началось, – подумал Бахрушин. – Значит, действительно что-то из ряда вон.
Всякую бюрократическую херню человеческим языком не перескажешь. Одни: «во исполнение», «в усиление», «в укрепление», «в организационных целях» и т.п. и т.д."
– Короче, что здесь?
– Какая-то дребедень, Леонид Васильевич.
– Я это уже понял и без тебя. Хорошего чего-нибудь ты бы мне не принес.
– А что вы имеете в виду под словом "хорошее?
– Ну, например, билеты в театр, на стриптиз… Или представление к генеральскому званию, – Да зачем оно вам, Леонид Васильевич?
И так ведь хлопот хватает.
– Что хватает, так это да. Но и генеральские льготы не помешали бы.
Сигарета, зажатая в пальцах, не казалась уже полковнику такой приятной и желанной.
Но тем не менее, он бережно подвинул пепельницу к себе, а бумаги с грифом отодвинул чуть подальше.
– Прочтите.
– Потом, – решил подразнить своего подчиненного Бахрушин.
– Думаю, это дело срочное.
– Все у нас срочное или «срачное». Ну, что мне с ними делать?
– С чем? – спросил помощник.
– С бумагами и с теми, кто их приносит.
– Не знаю. Делайте что хотите, но эти бумаги лично вам, – и он ткнул пальцем в шапку.
Полковник поморщился, зло раздавил недокуренную сигарету, вынул из пачки следующую, энергично раскурил и только после этого водрузил на нос очки в массивной оправе с толстыми линзами. Очки сразу же преобразили его до этого добродушное лицо, скрыли лукавые глаза. Уголки рта тут же опустились книзу, и он стал немного похож на бульдога.
Тем более, что голову он втянул в плечи, и сразу же его большой, гладко выбритый подбородок выпятился вперед.
– Можешь идти, – Бахрушин ударил пальцами по крышке стола.
Майор кивнул и покинул кабинет своего шефа.
– Так, посмотрим, что же здесь такое срочное, секретное и лично мне? Ага, материалы проверки, начатой по моей инициативе. Приятно, когда с тобой хотят посоветоваться. Недвижимость и деньги…
Но уже по прочтении первой страницы полковник почувствовал неприятный холодок, словно бы кто-то открыл одновременно окно и дверь и по его кабинету потянуло ледяным сквозняком. Он даже поджал ноги, а руками вцепился в край стола, скрежетнув при этом зубами.
– Ну и бл….во! – единственное, что сразу пришло в голову по прочтению последней страницы.
Это слово абсолютно точно и исчерпывающе передавало то, что сейчас творилось на душе у полковника Главного разведывательного управления Генерального штаба вооруженных сил России.
10 
