Последние отзывы

  11  

– Так ребята смотрели...

– Еще один такой фокус – и ты уволен, – перебил Клыков. – Учти на будущее. Ну, говори, что ты там вырыл, археолог?

– Дверь, – проворчал охранник. – Железная. Вроде как в бомбоубежище.

– А за дверью что? – заинтересованно спросил Гургенидзе.

– Так заварена она, Георгий Луарсабович.

– Сварщик есть? – быстро спросил Гургенидзе, повернувшись к Телятникову.

Виктор Иванович кивнул.

– Погоди, батоно Гогия, – сказал Клыков, – не гони лошадей. Это дело надо бы сперва обмозговать...

– Сварщик уже там, Георгий Луарсабович, – доложил охранник. – Режет и матерится – электродов ему жалко...

– Как? – вскинулся Клыков. – Кто разрешил?!

– Так мы с ребятами прикинули, что если дверь, так все равно же открывать придется, – набычился охранник. – Не так разве?

– Идиоты, – упавшим голосом констатировал Клыков. – Они прикинули... Всех уволю к чертовой матери!

– Не шуми, Коля, – сказал Гургенидзе. – Парень прав. Если есть дверь, ее надо открыть, иначе зачем мы ее искали?

– Давайте-давайте, – проворчал Клыков, – развлекайтесь. Можешь пойти и отобрать у сварщика аппарат. Чего там, валяй! А если дверь заминирована?

– У тебя мрачная фантазия, дорогой, – заметил Гургенидзе и тяжело поднялся с табурета, который при этом, казалось, облегченно вздохнул. – Пойдем посмотрим, что там. Веди, – приказал он охраннику.

Когда Георгий Луарсабович, тяжело топая взятыми напрокат у Телятникова резиновыми сапогами, подошел к месту событий, сварщик как раз закончил работу и, отдуваясь, снял маску. Короткая глинистая траншея, врезавшаяся в пологий склон бугра, упиралась в бетонную стену со следами деревянной опалубки. Здесь действительно была дверь – тяжелая, стальная, с закругленными углами и винтовым запором, как на люке подводной лодки. В воздухе висел тяжелый запах окалины, от неровных оплавленных щелей, прожженных электросваркой, еще поднимался синеватый дымок. Дверь была рыжей от ржавчины, лишь кое-где на ее поверхности виднелись чешуйки сохранившейся масляной краски и следы сделанной по трафарету надписи, о содержании которой можно было только догадываться: кажется, это было грозное требование предъявить пропуск в развернутом виде. Помимо винтового запора и стершейся надписи, в двери имелся глазок, закрытый изнутри намертво приржавевшей стальной заслонкой.

Нечего было и думать открыть заржавевший запор. Очевидно, та же мысль пришла в голову и сварщику, поскольку он потрудился не только удалить наложенные в незапамятные времена сварные швы, но и перерезать массивные стальные петли. Сварщик, коренастый чернявый мужик в грязной брезентовой робе, бормоча что-то крайне недовольное по поводу сожженных попусту электродов, протиснулся мимо зрителей. По грязи за ним змеями волочились толстые шнуры кабелей высокого напряжения, оставляя в истоптанной мокрой глине извилистые борозды.

– На склад совсем непохоже, – выдавая желаемое за действительное, пробормотал Георгий Луарсабович.

– На гробницу фараона тоже, – сказал Клыков, – так что никаких сокровищ ты там не найдешь, старый гробокопатель. Ну что, батоно, открываем? Лом давайте!

Кто-то из рабочих, которые к этому моменту все до единого столпились вокруг траншеи, метнулся к вагончику и принес лом. Запыхавшись от бега, он растолкал своих коллег и протянул лом Клыкову.

– Ты что, больной? – изумился тот. – Давай открывай, чудило. Только аккуратно. Если эта хреновина на ноги упадет, до самой смерти будешь на деревяшках прыгать.

Работяга заколебался, явно не зная, с какого конца взяться за дело. Тогда из толпы зевак плечом вперед выдвинулся бородатый бригадир, отобрал у него лом и ловко вогнал его расплющенный конец в прожженную сварщиком щель. Он напрягся, всем своим весом налегая на стальной прут, на загорелом лбу вздулись от напряжения жилы.

Клыков стоял поодаль, покуривая с деланым равнодушием и наблюдая не столько за тем, что происходило у двери, сколько за Гургенидзе. Он был удивлен: при других обстоятельствах вся эта возня с ржавыми железками посреди холодной апрельской грязи не вызвала бы у Георгия Луарсабовича ничего, кроме раздражения и скуки. Но сейчас батоно Гогия терпеливо стоял на промозглом ветру, засунув руки в карманы пальто, и, не отрываясь, смотрел, как открывают дверь обнаруженного на его дачном участке бетонного склепа. Лицо у него было напряженное и до крайности заинтересованное; казалось, еще чуть-чуть, и он не устоит на месте, отберет у бригадира грязный лом и сам полезет открывать дверь.

  11