Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
37 
Пол нужен для того, чтобы по нему ходить.
Руки – для манипуляции деталями.
Ноги – для удержания тела в вертикальном положении…
Шантор Червиц, ублаготворенный, покинул ванную… И споткнулся о канат из разноцветных ниток.
– Что за бля!.. – Выругался Шантор Червиц. Он проследил ход каната. Тот одним из концов упирался в кухонную дверь. Другой, ветвящийся, оказался веером, отходящим и в комнаты, и в коридор… Из кухни донесся подозрительный звук.
Отворение кухонной двери сопровождалось криком боли и треском сотен рвущихся ниток.
– Ну, ты, что?! – Возопил, чуть не плача, Клочкед. Вторжение Шантора Червица разрушило тщательно сплетенную паутину, в которую Клочкед методично инкрустировал и себя. Нити упали на пол, соорудив там хаотичный, на первый взгляд, ковер.
– Весы починил? – Поинтересовался Шантор Червиц.
– Я только начал… – Принялся оправдываться Клочкед. – Во…
И он представил Шантору Червицу невообразимую конструкцию. То, что должно было быть весами, представляло из себя три клубка. Из них торчали загнутые булавки, медицинские иглы с контролем и баяны. Клубки эти оказались соединены нитями со всеми остальными предметами на кухне и не только, а, так же и с самим Клочкедом.
– Бля. – Отреагировал Шантор Червиц. Он отнял у Клочкеда его конструкцию, несколькими взмахами ножниц освободил ее ото всех нитяных нагромождений. Затем отрезал шесть нитей одинаковой длины, продел три в дырочки одной чашечки, три в другую, завязал концы так, чтобы получившиеся в итоге нитки были одной длины и, зацепив узелки за крючки на концах коромысла весов, продемонстрировал Клочкеду результат – починенные весы. На все про все у Шантора Червица ушло ровно полторы минуты.
– Шаман! – Забился в восторге Клочкед…
51. К нам едет наркоман!
Было время, когда Навотно Стоечко был ментом. Но не простым ментом, а торчащим. На мульке.
Из-за этой страсти к окисленному эфедрину из органов его поперли. Ну, выперли, и выперли. Но ведь от этого желание втрескаться у Навотно Стоечко никуда не пропало… И стал он делать так:
Раннее утро. Маленький среднерусский городок. Две ментовки, три аптеки. В одну из аптек входит бравый мент в форме.
– Мне нужна заведующая. – Говорит мент.
Появляется заведующая. Мент взмахивает перед ее носом красной ксивой:
– По нашим сведениям в ваш город вчера прибыла преступная группа.
– Ой! – Взмахивает руками заведующая.
– …наркоманов…
– О, Боже! – Всплескивает руками заведующая.
– …из Москвы!
– Мать честная! – Крестится заведующая.
– Они располагают фальшивыми рецептами и, скорее всего, попытаются их реализовать в вашей аптеке.
– Что же делать? Что же делать?? – Хватается за сердце заведующая.
– Дать им все, что пожелают! – Советует мент.
– Как? – Оседает на пол заведующая.
– А мы, как только они все приобретут, возьмем их с поличным! – Завершает мент свою тираду.
– А-а-а… – Понимает заведующая и согласно кивает.
Мент скрывается в подсобке и пьет там чаи, а через несколько минут в аптеке возникает Семарь-Здрахарь.
Он, стремопатично озираясь, просовывает провизору рецепт…
Ах, этот рецепт… Это настоящий шедевр! Он подобран на московской помойке. Он когда-то был заполнен на какое-то безобидное лекарство, но теперь… Теперь это безобидное лекарство безжалостно зачеркнуто, и пониже, на чистейшем русском языке, какая там, на хуй, латынь?!, начертано: «эфидрин. взрослый. 100 пузирьков.»
Провизорша, предупрежденная, понимающе улыбается:
– Пробивайте в кассу.
Семарь-Здрахарь пробивает. Пока он занят этим делом, провизорша успевает предупредить мента и вынести желанные 100 пузырьков трехпроцентного.
И, едва пять бумажных колбасок, по 20 пузырьков в каждой, оказываются в авоське Семаря-Здрахаря, из подсобки вываливается мент Навотно Стоечко и, безжалостно скрутив наркомана, ведет его прочь. За ближайший угол. Потом в ближайший подъезд. А там… А там… Там они трескаются, конечно, очередной раз представляя, как доверчивой заведующей придется отчитываться за принятие такой откровенно фальшивой терки.
52. Щас вылезет!!!
Это было в те стародавние времена, когда компьютеры отдельными грудами железа громоздились на столах, а экраны мониторов еще не могли передавать нормальное объемное изображение. В те доисторические годы Навотно Стоечко и Блим Кололей втрескались винтом и стали смотреть порнуху. Блим Кололей вставил сидюк с фотками, и наркоши стали листать картинки, выбирая лучшую.
37 
