Глава 1

Пробуждение было из таких, что врагу не пожелаешь. Башка раскалывается на части, кружится. Во рту сухо, и привкус такой, будто птичка нагадила. Какая там птичка! Бегемот – здоровенный, толстый. Вонючий!

Плохо мне, ой плохо! Как с жуткого бодуна.

С чего бы? Не маленький, не в первый раз бухал. Вроде пил грамотно, не смешивая. Может, коньячок, предложенный товарищем Ивановым, был не того-с? Из той же бочки, как и прочая магазинная и палаточная отрава. Еще хвастался: «Настоящий, армянский!» Чтоб он подавился своим «армянским»! Или грешу на человека?

А еще полный провал в памяти. Иванов, вертолет… Но что было после?

И, кстати, где я?

Лежу. Справа и слева койки, заправленные казенными синими одеялами. Прикроватная тумбочка из дерева, покрытого морилкой. Казарма? Но почему вокруг люди в белых халатах?

Светлый пластик, какие-то компьютеры, трубки, микроскопы. Разговоры ученые, непонятные.

– Температура?

– В норме.

– Давление?

– Сто десять на восемьдесят.

Госпиталь, больница. Что-то произошло?

– Доктор, он глаза открыл, очнулся.

– Давно пора.

Что пора?

– Павлов Артем Николаевич, девяностого года рождения? – чей-то надтреснутый голос.

Ага, вот и его обладатель.

Рефлекторно отзываюсь:

– Так точно!

Господи, как хочется пить! Жизнь бы отдал за глоток холодненькой минералки. Или кваса. Выдул бы бочку в один присест. У нас в городе на пивзаводе вкусный квас делают. В областной центр возят. Народ в жаркий день в очереди встает.

– Вы меня отчетливо видите?

– Так точно, вижу хорошо. Мне бы попить…

– Сестра, дайте ему воды.

Хватаю стакан, пью. Господи, благодать-то какая!

– Утолили жажду, Павлов?

– Да. Спасибо.

Мысли снова далеко отсюда. Лихорадочно размышляю на тему, что стряслось, и где Леха Денисов. В поле зрения он не попадает. Кругом незнакомые лица. Абсолютно равнодушные, как у настоящих врачей. Госпиталь?

Леха, где Леха? И что это со мной приключилось?

– Сколько я вам показываю пальцев?

– Два… то есть три.

– Хорошо.

Мужчина, очевидно врач, склоняется надо мной. У него опухшее лицо алкоголика, полные мясистые губы, из ноздрей торчат пучки волос. И запах типичный медицинский: спирт, лекарства. Сквозь белый халат просвечивают погоны. Значит, военврач. Госпиталь. Сто пудов – госпиталь.

Я машинально подношу к глазам руки, потом сгибаю и разгибаю ноги.

Военврач смеется:

– Не беспокойтесь, Павлов! С вами все в порядке.

– Где я, товарищ…

– Капитан. Капитан медицинской службы Северянин. Был когда-то такой известный поэт. Вы о нем слышали?

– В школе проходил, но деталей уже не помню, товарищ капитан.

– А что, ничего, кроме школьного курса литературы, больше не читали?

– Так точно, не читал. Хотя нет: газеты, сканворды.

– Жаль, – вздохнул Северянин. – Начни я сейчас цитировать вам Данте, ведь не оцените. Я правильно говорю?

– Так точно.

А кто такой этот Данте? Тоже военврач?

Капитан махнул рукой:

– С вами все ясно, Павлов. Ладно, частично ввожу вас в курс дела. Добро пожаловать в Аномальную Территорию Радиоактивного Излучения, или, сокращенно, АТРИ.

– Почему «три», товарищ капитан?

– Что? – Вопрос сбил военврача с выбранного курса.

– Вы сказали, что А-три. Значит, где-то есть А-один и два.

– Не тупите, Павлов. Я же сказал: АТРИ – это аббревиатура. Дошла до нас еще со сталинских времен. Говорят, Берия придумал. Он вообще был человеком с большой фантазией.

Фраза о радиации меня насторожила.

  6