Лёгкий, ненавязчивый романчик 
60 
— И что, форель так и не ели? — сочувственно спросила Елизавета Максимовна.
— Нет. Форель я все-таки подала. Они покушали, а потом уж поехали.
— А девушку с балетной осанкой он с собой взял к больному? — со смехом спросил полковник.
— Нет. Он ее домой отвез. К себе домой. Она у него живет.
— И все-то вы, Ларочка, знаете, — покачала головой Елизавета Максимовна, — интересная у вас работа. Константинов весело смеялся.
— Не понимаю, что тут смешного? — презрительно пожал плечами Арсюша.
Расплачиваясь с Ларисой, полковник немного задержался.
— Подождите меня на улице, — попросил он Лизу и Арсюшу.
Когда они ушли, полковник подмигнул официантке.
— Рыбалка — не женское дело, верно, Ларочка? — тихо спросил он. — Но ты отличный рыболов. Высокий класс! И наживку используешь исключительно натуральную, качественную.
— Не понимаю, о чем вы, Глеб Евгеньевич? — растерянно улыбнулась Лариса. В ее голубых глазах застыло искреннее удивление.
На самом деле она его прекрасно поняла. Ее только удивило, что он пошел на такой прямой разговор. Она получила указание подкинуть ему реальную информацию и проследить за реакцией. Если бы вчера доктор Ревенко не посетил «Парадиз» со своей «пацанкой», ей, Ларисе, пришлось бы придумывать для Константинова нечто в таком роде. Ей предстояло сообщить, что у доктора появилась девушка, которая живет у него в доме, и он постоянно находится под чьим-то пристальным вниманием. Под чьим именно, Ларисе не сказали. Для ее части информации это значения не имело. Впрочем, она догадывалась, кто выдернул вчера Ревенко из-за стола. Она радовалась, что сочинять ничего не пришлось, все получилось как на заказ: доктор пришел со своей «пацанкой», вызвали его по телефону. Так что наживка и правда самая натуральная. И полковник на нее клюнул — но так, что вместе с наживкой и удочку, и рыболова проглотил…
— Ты, Ларочка, передай тому, кто у тебя рыбку эту живую-свежую покупает, большой привет от меня лично, — продолжал полковник совсем тихо, приблизившись к самому уху Ларисы, — доложу тебе по секрету, твой покупатель, любитель рыбки, мой старый друг, однокашник. И надо мне срочно с ним встретиться. Соскучился я по нему, так и скажи.
Лариса едва заметно кивнула и весело рассмеялась.
— Обожаю неприличные анекдоты! — громко сказала она.
* * *
Поздним вечером полковник стоял на балконе своего номера, курил и смотрел в темноту санаторного сада. Лиза сидела тут же, на балконе, и вязала Арсюше свитер.
Из темной аллеи послышался слабый мелодичный свист. Какой-то одинокий человек вышел подышать ночным воздухом и насвистывал мелодию старинного русского романса «Калитка». Полковник улыбнулся. Только его однокашник по Военной академии Генерального штаба, старый приятель, соперник-смежник Юра Лазарев мог так шутить: «И войди в тихий сад ты, как тень…» — очень актуально!
Константинов просвистел в ответ несколько тактов другого романса: «Он говорил мне, будь ты моею…»
Таким образом они обменялись условными сигналами. Полковник представил, как невысокий худощавый Юрка стоит сейчас на аллее, расставив ноги и заложив руки в карманы, стоит и усмехается. Он действительно соскучился по старому приятелю, с которым связано столько общих воспоминаний.
— Ты немного врешь, а он — нет, — заметила Лиза, не поднимая головы от вязания, и точненько просвистела несколько тактов.
Глеб издалека заметил белевшую в темноте рубашку Юры Лазарева. Они поздоровались за руку.
Юрий Николаевич Лазарев, Юраш, как называли его однокашники по академии, с юных лет слыл любимцем публики и дамским угодником. «Врун, болтун и хохотун», он жить не мог без шумных компаний, долгих застолий и разговоров ни о чем. Он мог великолепно рассказать любую, самую банальную историю, изложить так, что у слушателей челюсти сводило от смеха. А об его «practical jokes» — практических шутках — по академии ходили легенды.
Однажды ему удалось убедить трех первокурсников, что при диспансеризации необходимо сдавать не только анализ мочи, но и анализ спермы, причем не в лабораторию приносить баночки, а отдавать непосредственно в руки врачу-урологу, шестидесятилетней старой деве.
Через два дня на столе перед урологом стояли три баночки из-под майонеза, на каждой аккуратно наклеена бумажка с фамилией и именем.
— Что это? — спросила пожилая строгая дама, разглядывая на свет содержимое одной из баночек, но тут же догадалась и после длинной мучительной паузы задала следующий вопрос:
60 
