Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
60 
– Пардон, – сказал Илларион. – Конечно, за чаем лучше говорить о фарфоровых супницах.., желательно в связи с проблемами моего пищеварения.
– Дела – это суета, – назидательно сказал Пигулевский, – а проблемы пищеварения – насущные проблемы. Ты еще слишком молод, чтобы это понять…
– Аминь, – сказал Илларион.
– ..и потому излагай свое дело, – закончил Пигулевский, пропустив ремарку Забродова мимо ушей.
– Серебряное кольцо, – сказал Илларион. – Витое, с рубином.
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть кольцо? – спросил Пигулевский.
– Никогда не мог понять, – сказал Илларион, – каким образом культурный человек может уживаться с лавочником? И все это – внутри одного-единственного пожилого лица некоренной национальности.
– Ха, – с довольным видом сказал Пигулевский. – Ты намекаешь на то, что кольца у тебя нет, но ты хотел бы его иметь?
– Увы, – подтвердил Илларион.
– Очередная пассия, – без вопросительной интонации сказал Марат Иванович. – И когда ты, наконец, остепенишься?
– Я куплю себе туфли к фраку, – нараспев процитировал Забродов, – буду петь по утрам псалом. Заведу я себе собаку… Ничего, как-нибудь проживем.
– Не нужна тебе никакая собака, – проворчал Марат Иванович. – Собака в твоем доме уже живет.
Вернее, кобель.
– Мерси, – сказал Илларион. – Так как насчет колечка, хозяин?
– Ветеринар тебе нужен, а не колечко, – буркнул Марат Иванович. – Телефончик дать?
Илларион снова рассмеялся.
Вернувшись домой, он часа полтора метал ножи в укрепленный на стене липовый спил, а потом выбрал себе книгу и до самого вечера провалялся на диване, скользя глазами по строчкам и ощущая сквозь ткань нагрудного кармана приятное покалывание серебряных завитков. Его неприятности уже начались, но он пока об этом не знал.
* * *
Воскресенье было похоже на кромешный ад.
В течение этого, показавшегося ей длинным, как геологическая эпоха, дня мадам Лопатина узнала о себе и окружающем ее мире столько, сколько не дала ей вся предыдущая жизнь. Неожиданно вырванная из плавного течения этой жизни и грубо брошенная на скрипучие нары вместе с содержательницей притона, двумя затеявшими драку в общественном месте алкоголичками и карманной воровкой, промышлявшей на Казанском вокзале, Вера Степановна с недоумением, постепенно перешедшим в смертельный испуг, убедилась в том, что для блюстителей порядка нет никакой заметной разницы между ней, кассиром культторга и женой следователя городской прокуратуры, и этими отбросами. Что же касается «отбросов», то они и вовсе повели себя странно. Вместо того чтобы склонить головы перед ее несомненным культурным, интеллектуальным и социальным превосходством, они обращались с мадам Лопатиной как с грязью, чем довели ее до настоящей истерики, на которую, как это ни удивительно, по ту сторону обитой железом двери никто не прореагировал.
В течение этого бесконечно длинного дня Веру Степановну трижды водили на допрос. Все три раза ее допрашивали новые люди, и ни один из них даже отдаленно не напоминал симпатичных оперуполномоченных из отечественного сериала «Менты», который Вера Степановна смотрела, не пропустив ни единой серии, несмотря на язвительные замечания дурака-мужа. Теперь она убедилась, что дурак-муж, оказывается, был не так уж не прав: допрашивавшие ее люди показались ей грубыми, неотесанными и сильно отставшими в умственном развитии типами. В ее положении ей было не до нюансов, и она совершенно не заметила, что проводившие допросы сотрудники ОБЭП остались о ней точно такого же мнения. Не в силах до конца поверить, что все это происходит наяву, и продолжая слепо верить в то, что все как-нибудь утрясется, Вера Степановна с тупым упорством настаивала на том, что пакет с деньгами она нашла на улице, повергая своих следователей в состояние тихого бешенства.
Последний из допрашивавших ее следователей был самым старшим по возрасту и обладал немалым опытом.
Быстро поняв, с кем имеет дело, он глубоко вздохнул, ослабил узел старомодного галстука, без удовольствия попил желтоватой воды из графина и устало сказал:
– Вот что, Вера Степановна. Вы, похоже, не вполне понимаете, что с вами произошло и, в особенности, что может произойти дальше.
Мадам Лопатина горячо и не слишком связно ответила в том смысле, что да, она этого не понимает и понимать отказывается, что деньги она нашла в кустах (в предыдущий раз она сказала, что на скамейке возле автобусной остановки) и что все они еще пожалеют, потому что ее муж – следователь прокуратуры.
60 
