Последние отзывы

  11  

— Пожалуй, — нерешительно согласился Федор Филиппович. — Только разбавь холодной водичкой. Да сильнее, сильнее разбавляй, не жалей воды! Знаю я твой кофе, он мертвого на ноги поднимет, а у меня мотор барахлит.

— Так бы и сказали, что хотите воды... — сказал Слепой. — В общем, смешивайте себе ваш коктейль сами.

Он поставил перед генералом чашку с кофе и стеклянный кувшин с холодной водой, а потом, подумав, выудил откуда-то из-под стола бутылку коньяка и поставил рядом.

— Изверг, — печально сказал генерал. — А рюмка где? Разводить водой такой коньяк — это же кощунство!

Сиверов снова рассмеялся.

— То же самое я мог бы сказать о кофе, — заметил он, — но не буду.

— Это почему же? — подозрительно поинтересовался генерал.

— Потому что начальник всегда прав.

— Много же тебе понадобилось времени, чтобы это понять!

— Так ведь я же всего-навсего представитель мелкой тупоголовой национальности, — с покаянным видом произнес Глеб. — В истребительной войне я уцелел, безудержный террор меня не коснулся...

— Тьфу на тебя, — сказал Потапчук, и Глеб, смеясь, пошел за рюмкой.

Пока его не было, Федор Филиппович взял с пола свой портфель, пристроил на коленях, открыл и, порывшись внутри, положил на край стола плотный желтоватый конверт. Конверт не был заклеен, и генерал с обстоятельностью пожилого человека заглянул под клапан — проверить, не высыпалось ли содержимое. Содержимое было на месте.

Сиверов поставил на стол рядом с конвертом две рюмки и разлил коньяк. Потапчук одобрительно повел носом: коньяк был хорош. Он подтолкнул к Слепому конверт, тот с рассеянным кивком взял его, заглянул под клапан и удивленно приподнял брови. Генералу была хорошо известна причина его удивления, но он все равно спросил:

— Что-то не так?

— Да нет, — помедлив, ответил Сиверов, — все в порядке. Это я так, с непривычки... Значит, получка в духе времени, М-да...

Он вынул из конверта травянисто-зеленую купюру в сто евро и начал задумчиво вертеть ее перед глазами, разглядывая со всех сторон и между делом рассеянно потягивая коньяк.

— М-да, — повторил он наконец и убрал купюру обратно в конверт. — Тоже, конечно, деньги.

— Не нравятся? — прихлебывая кофе, с любопытством спросил генерал.

Кофе Федор Филиппович пил мелкими глоточками, но вовсе не для того, чтобы растянуть удовольствие: заботясь о своем сердце, он по неопытности здорово переборщил с водой, и теперь содержимое его чашки сильно напоминало то, что получается после ополаскивания грязного кофейника водой из-под крана.

— Почему же? — Слепой пожал плечами и словно бы невзначай подвинул поближе к нему колбу, в которой еще оставалось чашки полторы отличного крепкого кофе. — Красивые фантики. Только какие-то ненастоящие. Искусственные, как и сам Евросоюз. Я хорошо понимаю упорство, с которым англичане цепляются за свой фунт.

— Но доллар-то при этом упорно падает, — заметил генерал.

Он поискал глазами раковину, нашел и, не вставая, метко выплеснул туда содержимое своей чашки. Сиверов улыбнулся краешком губ и налил ему кофе. Потапчук благодарно кивнул и опрокинул остатки коньяка в кофе.

— Падает, — согласился Глеб, — и это странно. Поневоле задумаешься: а что дальше?

— Об этом думаешь не ты один, — сказал Потапчук и посмотрел на часы; в час дня у него было назначено совещание.

— Вы торопитесь, — сказал Сиверов, открывая ящик стола и смахивая туда конверт с деньгами. Генерал заметил в ящике тускло-серебристый семнадцатизарядный “глок”, но промолчал: эта квартира была набита оружием, и удивляться наличию пистолета в ящике письменного стола не приходилось. — Может быть, перейдем к делу?

— А мы к нему уже перешли, — сообщил Потапчук, с удовольствием глотнув настоящего кофе с коньяком. Затем он снова полез в портфель. — Вот, — сказал он, выкладывая на стол тощую картонную папку, — можешь ознакомиться. Это материалы, предоставленные нашим аналитическим отделом — прогноз биржевых котировок на первое полугодие текущего года, тот же прогноз, сделанный аналитиками с Уолл-стрит, а также сводка реального положения дел на сегодняшний день. Как видишь, первые два документа почти идентичны, зато третий...

Слепой нетерпеливо приподнял руку, требуя тишины, и генерал послушно замолчал на полуслове. В данном случае ему, как и Слепому, было не до субординации. “Читай-читай, — думал Федор Филиппович, глядя, как, нахмурив брови, Сиверов бегает глазами по строчкам. Казалось, он читает все три документа одновременно, по ходу дела сопоставляя изложенную в них информацию. — Читай, родной, разбирайся! Наверняка есть множество людей, которые могли бы разобраться в этом лучше тебя, но мне-то надо, чтобы ты разобрался не „в этом“, а „с этим“. А с таким делом никто не справится, кроме тебя”.

  11