Последние отзывы

  8  

— М-да, — сказал генерал Потапчук. Все это было ему понятно, но он по-прежнему не мог взять в толк, чего Корнеев хочет от него, генерала ФСБ Потапчука, лично. — Ну, а вы сами что же?

— Видишь ли, — со вздохом ответил Корнеев, — по плану экспедиция должна была вернуться осенью, перед самыми снегопадами. Кроме того, сам понимаешь: человек предполагает, а Бог располагает. Мало ли что могло вызвать задержку на неделю-другую! Какой-нибудь несчастный случай, поломка оборудования, неожиданный разлив какого-нибудь ручья, из-за которого им пришлось дать сто километров крюка по бурелому… Причин могут быть сотни. Словом, когда стало ясно, что они пропали, снаряжать собственную поисковую партию было уже поздно. То есть мы пытались искать там, куда смогли добраться, но ты же понимаешь: холода, снег, никаких следов… Короче говоря, в данный момент мы заканчиваем подготовку масштабной экспедиции, которая должна будет выяснить, что случилось с нашими людьми, а заодно и собрать данные, которых мы не получили в прошлом году. Но главное — люди… Знаешь, я все еще надеюсь отыскать их живыми. Тайга — это, конечно, не Новый Арбат, но и не Марс все-таки, не Венера! Можно как-то выжить…

— Это если против тебя только погода, — заметил генерал Потапчук.

— Вот об этом я и говорю, об этом и думаю все время… Если бы только погода! С погодой они бы как-нибудь справились. Люди бывалые, опытные, полжизни по экспедициям. Охотники, следопыты, специалисты по выживанию… Не знаю, что должно было случиться, чтобы они даже весточку не сумели подать.

— Ну, что, что… — Федор Филиппович вздохнул. — На тигра ведь, насколько мне известно, охотятся с нарезным оружием. Карабины всякие, построенные на базе родимого «Калашникова»… А «Калашников» — он и есть «Калашников», как его ни обзывай. Против него, брат, не попрешь. Не хочу тебя пугать, но мне кажется, что живых ты не найдешь. Да и мертвых, я думаю, тоже. И вообще, тебе не приходило в голову, что, потеряв одну экспедицию, ты так же легко можешь потерять и вторую? А вкусная утка! Гораздо вкуснее, чем можно было ожидать. Даром что с ананасами.

— К черту утку, — отмахнулся Корнеев. — Я, Федор ты мой Филиппович, обо всем этом уже полгода думаю. Не поверишь, спать по ночам перестал, чертовщина по углам мерещится. Чего я только не передумал! Вот и решил в конце концов обратиться к тебе. Потапчук ждал этой фразы, но, когда она прозвучала, все равно удивился.

— Не понимаю, — сказал он. — Точнее, не вижу, чем конкретно я могу тебе помочь. Разве что поговорить с кем-нибудь из коллег, чтобы выделили в твое распоряжение взвод спецназа…

— Говорить ни с кем не надо, — быстро перебил его Корнеев, — и без спецназа я тоже как-нибудь обойдусь. То есть спецназ — это, конечно, хорошо. Перестрелять сволочей к чертовой матери… — Он не договорил, обреченно махнул рукой. — Сам понимаешь, это нереально. Вон в Чечне настоящая война, и то судебные процессы на всю страну транслируют — не того замочили, не там, не так, и не в самое подходящее время… Мне бы очень не хотелось, чтобы наш Фонд причислили к разряду вооруженных бандформирований, да и тебе лишние неприятности, я думаю, ни к чему. Карательная экспедиция — это, конечно, заманчиво, но в высшей степени противозаконно. И в то же самое время мне бы очень не хотелось, чтобы эти мерзавцы с карабинами остались безнаказанными.

— Подытожим, — сказал Федор Филиппович, отодвигая от себя тарелку. Аппетит у него пропал совершенно, хотя утка с ананасами действительно оказалась выше всяческих похвал. — Ты хочешь найти первую экспедицию, не потеряв при этом вторую. Еще ты хочешь наказать виновных в исчезновении первой экспедиции. По закону ты этого сделать не можешь — этого, я думаю, никто не может, и с этим надо смириться. А действовать противозаконно, устраивать локальную войну на таежных просторах тебе тоже не хочется — кишка тонка, да и с законом ссориться не с руки. Я имею в виду, ссориться по-крупному… Я правильно тебя понял?

— Правильнее некуда, — ответил Корнеев. — Вот именно, по-крупному… Я ведь почему такой долгий разговор затеял? Интересно было посмотреть, сильно ли ты изменился.

— Ну, и?..

— К счастью, ты не изменился совсем. Все та же помесь скорпиона с донкихотом. Я ведь тебя, старого черта, знаю как облупленного. Дух закона тебя всегда интересовал больше, чем буква. Федор Филиппович покашлял в кулак, скрывая некоторое замешательство.

  8