Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
51 
— Я правда ни в чем не виновата…
— Я тебя и не обвинял. Прокурор разбираться и обвинять будет. А мне нужна твоя, помощь.
— Я помогу…
— Пей!
Он заставил ее выпить почти весь стакан и несколько раз встряхнул за плечи, заставляя прийти в себя.
— Успокоилась?
— Д-да, — все еще стуча зубами, выдавила из себя девушка, с надеждой взглянув на Банду.
— Вот и отлично. Давай мне «намордник». И побыстрее, — подтолкнул он ее к шкафам с пеленками и какими-то медицинскими приспособлениями.
— Сейчас… Вот, — она завязала ему марлевую маску, оставив открытыми только глаза. — И шапочку надень. Вот так… Тебе их нельзя трогать.
— Я и не буду.
— Что тебе там нужно?
— Мы сейчас пойдем вместе, и ты будешь мне показывать бирки, а я сверю их с книгой.
— Там нет сына Сергиенко. Правда, — она прямо посмотрела ему в глаза, и Банда понял, что она говорит искренне, но проверить все же было надо, и, поборов сомнения, он подтолкнул ее к палате новорожденных.
— Пошли…
Они обошли всех, и Банда обнаружил, что двух записанных детей не хватает.
— Где они?
— Рядом. Они недоношенные, лежат в специальных кюветах для поддержания…
— Веди, — он надеялся, что хоть там найдет сына Ольги. Но кроме двоих, числившихся в списке, никого, конечно же, не обнаружил.
Они вернулись в помещение для медсестер, и Королькова, закрыв глаза, устало опустилась на стул.
— Банда сорвал с себя маску и шапочку.
— Наталья, я советую тебе сказать, где ребенок Сергиенко.
— Я же уже говорила — не знаю я ничего, — равнодушно проговорила Королькова, не открывая глаз. — Тебе нужно — ты и ищи. А я лучше помолчу.
— Зря.
— Может быть.
Банда потоптался несколько мгновений на месте, не зная, как поступить дальше. Следовало бы, конечно, арестовать эту дуру, но почему-то вдруг ему стало жаль ее, запутавшуюся и несчастную. Он вспомнил, как пыталась эта девчонка соблазнить его, повинуясь приказу, и почувствовал себя уж совершенно неловко. Чтобы как-то справиться с этим, он подошел к ней ближе и, бесцеремонно приподняв подбородок, наклонился к самому ее лицу, пустому и равнодушному:
— Послушай меня внимательно. Рябкиной из этой истории уже не выпутаться. Тебе, видимо, тоже. Но у тебя будет шанс, если ты мне поможешь. Ведь ты — только исполнитель. Притом, мне кажется, самый мелкий. Понимаешь? Ты посиди, подумай.
— О чем?
— О том, что год-два или вообще условно — гораздо лучше, чем полжизни провести за решеткой. Дело слишком серьезное, Наташка, чтобы продолжать играть в эти игры.
— Я знаю.
— Раз знаешь — думай. Я еще зайду за тобой. Через час-другой. Жди…
И, развернувшись, он вышел из детского блока…
* * *
Хельга Берхард нежно держала на руках «своего» сына. «Мерседес», мягко покачиваясь, не спеша двигался к границе. Она сидела на широком заднем сиденье, разглядывая маленькое сморщенное личико, и нежно улыбалась, мечтая о том, как ее маленький сын Йоган будет расти, сколько веселья, счастья и радости принесет он в их одинокий и пустой без детского смеха дом.
Карл, аккуратно ведя машину по идиотски узким и запруженным дорогам этой страны, часто поглядывал в зеркало заднего вида салона, рассматривая свою жену с сыном. Он тоже улыбался радостно и счастливо. Но, кроме нежности и любви, была в его улыбке и какая-то удовлетворенность, граничившая с самодовольством. Он действительно был доволен собой, своей ловкостью и умением делать дела…
«Мерседес» отдалялся от Одессы все дальше и дальше. Дорога вела его в Карпаты, к пограничному переходу Чоп…
* * *
Рябкиной в кабинете не оказалось. Не появлялся еще на работе и Кварцев. Они отдыхали, видите ли, после трудной ночной операции, после тяжелой «праведной» работы. Банда, когда услышал такой комментарий от лечащих врачей, даже выругался от злобы.
Осознавая, что времени у него осталось крайне мало, что кто-нибудь вот-вот может вызвать милицию, парень понял, что действовать надо, не теряя ни минуты. Ввязываться в выяснение отношений с органами местного правопорядка означало не только засветиться перед ними, но и провалить всю операцию, Он снова вбежал в кабинет Рябкиной, толком не зная, с чего начать поиски. К счастью, долго мучиться над этой проблемой ему не пришлось — на столь лежала раскрытая медицинская карта Ольги Григорьевны Сергиенко. Последняя запись была датирована сегодняшним днем. «Кесарево сечение.
51 
