Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
29 
— Ну, конечно! Но лучше приехать.
— Потом как-нибудь.
— Звоните мне, Рина. Обязательно звоните.
— Хорошо. До свидания.
Звонок.
— Да?
— Кто это?
— А это кто?
— Я.
— Кто я?
— Мне не нужны ваши деньги.
— Что?
— И не присылайте ко мне больше никого!
— Кто это?
— Вы подлая, мерзкая. Вы…
— Ах, да. Я поняла. Так это вы мне все время звоните? Дышите в трубку, а потом ее кладете. Но зачем?
— Он мне рассказывал про вас. Слышите? Говорил, что вынужден был жениться из-за денег. На толстой, глупой, некрасивой старой деве. Но бизнес есть бизнес. Алло? Вы меня слышите?
— Да.
— Он так мучился, бедненький! Приезжал ко мне, несчастный, убитый. Ему так хотелось нормальной женщины. Стройного, красивого женского тела…
— Господи!
— Да-да. Стройного и красивого. Он был таким страстным любовником, Марк! Вы знали? У него было такое тело! Красивое, умное тело. Он всегда знал, что делать, как целовать. Как он умел целовать! А губы?! Его губы! Вы понятия не имеете, что он мог делать своими губами и как делать! Когда мы с ним… Вы слушаете?
— …
— Когда мы с ним лежали в постели… У него была родинка в том месте, где начинается дорожка волос, которая спускается к… Вы слушаете?
— …
— Вы знали эту родинку? Своими губами я спускалась по этой дорожке волос к… Вы слушаете?
— …
— Почему вы молчите? Вы слушаете, я знаю. Вам любопытно. В самом деле, как это бывает? По-настоящему бывает. Вы с ним никогда этого не делали. Он рассказывал. Толстая, фригидная старая дева, которая даже детей иметь не может. А он был такой страстный, Марк! Такой горячий, такой… После того как он замирал на мне, выкрикнув со страстью мое имя, я всегда думала: «От этого бывают дети. Это так прекрасно, что от этого обязательно бывают дети».
— Зачем вы мне звоните? Зачем?!
— Я хотела рассказать. С того самого момента, как Марк первый раз со мной сделал это, просто умирала от желания рассказать вам. Чтобы вы знали. Обо всех его родинках, о его гладкой коже, о губах, больших горячих губах. Он весь был такой золотистый, сладкий. Каждый кусочек его тела…
— Замолчите!
— Вы поняли, да? Вы меня поняли? Как вы могли его убить, как?
— Замолчите!
— Когда еще будет такой, как Марк? У меня-то уж точно никогда. Да и у вас, несмотря на все ваши деньги. И не смейте мне их больше предлагать! Никогда. Я найду, где взять деньги.
— Я никого не убивала.
— Он ехал ко мне, вы слышите? Когда ему хотелось женщину, он всегда ехал ко мне. А вы знаете, что это такое? Знаете? Вы когда-нибудь хотели мужчину? По-настоящему, так, чтобы до всего остального не было дела? До сплетен, до пересудов, до того, что с вами обоими было до и что будет после? А? Хотели?
— Не надо…
— А ради чего тогда все? Жизнь, деньги? Разве не ради этой короткой, но упоительной вспышки страсти, а потом, это так прекрасно, и от этого бывают дети…
— Все! Довольно! Замолчите!
— Это вы убили его.
— Кто вам сказал?
— Меня вызывали в милицию. Я все подтвердила. Да, Марк был моим любовником, да, он дарил мне дорогие подарки, тратил на меня деньги, да, вы за ним следили. Ко мне приходил нанятый вами детектив. Я только не сказала, зачем приходил. Хотите, и это скажу в милиции? Хотите?
— Нет!
— Вам стыдно. Вы хотели любой ценой сохранить его. Вы эгоистка.
— Замолчите!
— Но ведь вы же сами хотели, чтобы я позвонила? Разве вы этого не ждали, разве не оставляли свой телефон?
— Я не затем… я…
— Спокойно ночи. С вами скучно разговаривать. Марк был прав: вы удивительно занудливая, глупая и фригидная особа.
Звонок.
— Мама, громче. Дым, дым, дым еще…
— Рина?
— Что вы мямлите, мама, мне? Видите, весь воздух вымощен громыхающим под ядрами камнем? Мама!!!
— Рина!!!
— Да?
— Что с тобой? Что это, Рина?
— Стихи. Это стихи. Маяковский, кажется. Ха-ха.
— Какие стихи, Рина?
— Я читаю стихи. Вслух. В новой квартире ни одной книги, можешь себе представить? У человека, пять лет учившегося в вузе русскому языку и литературе, в доме ни одной книги! Как я до этого дошла? Как?! Читаю по памяти. А что мне еще остается делать? Я занудливая, глупая, фригидная особа, которая так и осталась старой девой. Потому что от того, что между мной и Марком происходило, невозможно стать женщиной. Настоящей женщиной. Она права: я не знаю, что это такое. Я боялась к нему прикоснуться, а надо было… Наверное, я чувствовала, что ему противна.
29 
