Последние отзывы

  121  

Проклятая наша инструкция строжайше запрещает брать подарки от иностранцев, пришлось мне и от костюма отказаться. Я бы взяла, конечно, но кто знает, кто с тобой рядом летает? Увидят, донесут — я тут же со сверхзвуковой скоростью с работы вылечу.

Но Дэвид и сам знал наши порядки. Когда я пришла забрать посуду, он незаметно сунул мне в руку записку: «В Ленинграде позвоните сегодня же вечером по этому телефону». И номер телефона. Ну, это другой разговор!

Вечером я позвонила, и мы встретились с Дэвидом в кафе. Привез он мне джинсовый костюмчик. Посидели мы с ним, и он рассказал мне, как он встретил свою Катеньку.

«Когда я поехал работать в Советский Союз, у меня в Лондоне осталась невеста, дочь одного важного человека из дипломатических кругов. Мне казалось, что мы любим друг друга настолько, насколько нужно для заключения счастливого брака. Невеста поставила условием, чтобы я после работы в СССР добился назначения в европейскую страну, и тогда она выйдет за меня замуж. Я считал ее требование справедливым и подчинился ему.

Однажды я приехал по делам из Москвы в Ленинград и один коллега из американского консульства познакомил меня с ленинградскими молодыми художниками-нонконформистами. Среди них была и Катенька. У нас с ней завязался какой-то интересный разговор о путях современного искусства, и я предложил его продолжить. Катенька не побоялась пригласить меня на ужин к себе домой.

И вот я пришел к ней домой. Жили они с матерью и братом по советским стандартам совсем неплохо: у них была отдельная квартира. Гостеприимная мать Катеньки наготовила в этот день пельменей. О, это было сказочно вкусно! Когда мы все сидели за столом, вдруг из соседней комнаты донесся чей-то слабый голос: «Кушать хочу! Опять про меня забыли!» Катенька сорвалась из-за стола и побежала в ту комнату. А ее мама сказала: «Это Катина бабушка, моя мать. Она уже пять лет не встает с постели. Совсем стала капризная, позволяет за собой ухаживать только Катеньке. Бедная девочка совсем иногда с ног сбивается: институт, работа, живопись да еще больная капризная бабушка».

Через несколько минут Катенька, спокойная и улыбающаяся, вернулась к столу. «Бабушка услышала запах пельменей, и ей еще захотелось. Я кормила ее до всех. Теперь уснула».

Я спросил. «И что вы, Катенька, все пять лет смотрите за бабушкой?» Катенька отвечает мне чуть грустно: «Я у нее была любимая внучка. Она уже всех забыла и не узнает даже маму, дочь свою, а меня помнит». И мне рассказали, что каждый день Катенька и ее брат выносят бабушку в кресле на улицу — так она гуляет. Колясок таких нет, чтобы входили в их лифт, а поменять квартиру на нижний этаж не удается. Я спросил, а не лучше ли ей было бы в старческом доме, где есть все условия для таких стариков? Тут на меня накинулась вся семья: «Да как это можно отдать бабушку в старческий дом, когда мы все живы-здоровы! Да что о нас люди подумают! Она заслужила право умереть в своей постели». А Катенька смотрела на меня расширенными от ужаса глазами: «Неужели вы, Дэвид, могли бы расстаться с бабушкой, которая вас вырастила?»

И тут я вспомнил, что у моей невесты не бабушка, а родная мать уже несколько лет находится в старческом доме. Считается, что там ей лучше и удобнее. И почему-то я подумал о том, что если вдруг моя судьба переломится, я стану инвалидом, то моя невеста так же легко от меня избавится, как она избавилась от своей матери, когда ту разбил паралич. Мне кажется, я в этот вечер уже решил в душе, что женюсь на Катеньке. Но случилось это через несколько лет, когда уже и бабушка умерла. Пришлось пойти на скандал с моей невестой и ее родителями, много было хлопот с разрешением на брак. На Катеньку так нажимал КГБ, заставляя ее отказаться от брака со мной, что этим только укрепили ее в желании покинуть страну. Глупо ведь, когда власти решают, кому на ком жениться и как кому жить. Она даже не хотела, чтобы ребенок родился здесь, боялась, что в будущем это ему может повредить. Вот так я получил жену, с которой могу спокойно встретить и болезнь, и старость».

— Вот, дорогие, как повезло этой Катеньке! И подумать, что таких женщин полна Россия, а Дэвид этого не знал! Сколько я знаю семей, где больные старики живут в одной комнате со всей семьей и никто не собирается от них избавиться.

— Странно, что этот Дэвид так рассуждал, заметила Галина. — Вообще-то у них на Западе старческие дома — это совсем не то, что у нас. Там, говорят, старики в этих домах имеют по отдельной комнате, и им даже дают карманные деньги на мелкие расходы.

  121