Последние отзывы

  14  

Заверещал сигнал видеофона, и Роберт немедленно принял деловую позу. Он думал, что это Патрик или – что было бы страшно в такую жару – Маляев. Но это оказалась Таня, веселая и свежая; и было сразу видно, что там у нее нет сорокаградусной жары, нет вонючих испарений мертвой степи, воздух сладок и прохладен, а с близкого моря ветер приносит чистые запахи цветников, обнажившихся при отливе.

– Как ты там без меня, Робик? – спросила она.

– Плохо,– пожаловался Роберт.– Пахнет. Жарко. Потно. Тебя нет. Спать хочется невыносимо, и никак не заснуть.

– Бедный мальчик! А я славно вздремнула в вертолете. У меня тоже будет трудный день. Летний праздник – всеобщее столпотворение, столоверчение и светопреставление. Ребята носятся как ошалелые. Ты один?

– Нет. Вон стоит Камилл и не видит нас и не слышит. Танек, я сегодня жду тебя. Только где?

– А ты разве сменяешься? Жалко. Полетим на юг!

– Давай. Помнишь кафе в Рыбачьем? Будем есть миноги, пить молодое вино… ледяное! – Роберт застонал и закатил глаза.– Сейчас я буду ждать этого вечера. О, как я буду его ждать!

– Я тоже…– Она оглянулась.– Целую, Роби,– сказала она.– Жди звонка.

– Очень буду ждать,– успел сказать Роберт.

Камилл все смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Пальцы его пребывали в непрерывном движении. У Камилла были необычайно длинные белые гибкие пальцы с коротко остриженными ногтями. Они причудливо сплетались и расплетались, и Роберт поймал себя на том, что пытается проделать то же самое с собственными пальцами.

– Началось,– сказал вдруг Камилл.– Советую посмотреть.

– Что началось? – спросил Роберт. Ему не хотелось подниматься.

– Пошла степь,– сказал Камилл.

Роберт неохотно встал и подошел к нему. Сначала он ничего не заметил. Затем ему показалось, что он видит мираж. Но, вглядевшись, он так стремительно подался вперед, что стукнулся лбом о стекло. Степь шевелилась. Степь быстро меняла цвет – жуткая красноватая каша ползла через желтое пространство. Внизу под вышкой можно было разглядеть, как копошатся среди высохших стеблей красные и рыжие точки.

– Мама моя!..– ахнул Роберт.– Красная зерноедка! Что же вы стоите?! – Он метнулся к видеофону.– Пастухи! – крикнул он.– Дежурный!

– Дежурный слушает.

– Говорит пост Степной. С севера идет зерноедка! Вся степь покрыта зерноедкой!

– Что? Повторите… Кто говорит?

– Говорит пост Степной, наблюдатель Скляров! Красная зерноедка идет с севера! Хуже, чем в позапрошлом году! Поняли? Вся степь кишит зерноедкой!

– Есть… Ясно… Спасибо, Скляров… Вот беда! А у нас все на юге… Вот беда!.. Ну ладно…

– Дежурный! – крикнул Роберт.– Слушайте, свяжитесь с Алебастровой или с Гринфилдом, там полно нулевиков, они помогут!

– Все понял! Спасибо, Скляров. Когда зерноедка кончит идти, сообщите сразу, пожалуйста.

Роберт снова подскочил к окну. Зерноедка шла валом, травы уже не было видно.

– Вот несчастье! – бормотал Роберт, прижимаясь лицом к стеклу.– Вот уж действительно беда!

– Не обольщайтесь, Роби,– сказал Камилл.– Это еще не беда. Это просто интересно.

– А вот выжрет она посевы,– сказал Роберт со злостью,– останемся без хлеба, без скота.

– Не останемся, Роби. Она не успеет.

– Надеюсь. На это только и надеюсь. Вы только посмотрите, как она идет. Ведь вся степь красная.

– Катаклизм,– сказал Камилл.

Неожиданно наступили сумерки. Огромная тень упала на степь. Роберт оглянулся и перебежал к восточному окну. Широкая дрожащая туча закрыла солнце. И опять Роберт не сразу понял, что это. Сначала он просто удивился, потому что днем на Радуге никогда не бывало туч. Но потом он увидел, что это птицы. Тысячи тысяч птиц летели с севера, и даже сквозь закрытые окна слышались непрерывный шелестящий шум крыльев и пронзительные тонкие крики. Роберт попятился к столу.

– Откуда птицы? – проговорил он.

– Все спасается,– сказал Камилл.– Все бежит. На вашем месте, Роби, я бы тоже бежал. Идет Волна.

– Какая Волна? – Роберт нагнулся и посмотрел на приборы.– Нет же никакой Волны, Камилл…

– Нет? – сказал Камилл хладнокровно.– Тем лучше. Давайте останемся и посмотрим.

– Я и не собираюсь бежать. Меня просто удивляет все это. Надо, пожалуй, сообщить в Гринфилд. И главное, откуда эти птицы? Там же пустыня.

– Там очень много птиц,– сказал спокойно Камилл.– Там огромные синие озера, тростники…– Он замолчал.

Роберт недоверчиво смотрел на него. Десять лет он работал на Радуге и всегда был убежден, что к северу от Горячей параллели нет ничего: ни воды, ни травы, ни жизни. Взять флаер и слетать туда с Танюшкой, мельком подумал он. Озера, тростники…

  14