Последние отзывы

  44  

Когда Билл отправился на кухню за банкой «Куэрс», губы Кирстен изрекли какое-то слово, обращенное ко мне.

— Что? — переспросила я, приложив руку к уху.

— Одержимость, — кивнула она важно и с отвращением.

Вернувшись с пивом, Билл продолжил начатую тему:

— Твоя жизнь зависит от подвески твоей машины. Поперечная торсионная подвеска обеспечивает…

— Если я еще хоть что-нибудь услышу о машинах, — прервала его Кирстен, — то начну визжать.

— Прости, — ответил Билл.

— Билл, — подключился епископ, — если бы мне пришлось покупать новую машину, то какую мне следовало бы взять?

— А сколько денег…

— Деньги есть, — уверил епископ.

— БМВ. Или «мерседес-бенц». Одно из преимуществ «мерседеса» — его невозможно угнать. — Он рассказал о поразительно сложных замках на «мерседес-бенц». — Их трудно открывать даже приставам. — Закончил он. — За то время, что вору необходимо для проникновения в «мерседес-бенц», он может обнести шесть «кадиллаков» и три «порше». Поэтому они предпочитают не связываться с ними, так что можно оставлять магнитофон в автомобиле. С любой же другой тачкой его приходится таскать с собой. — Затем он рассказал нам, что именно Карл Бенц разработал и построил первый практичный автомобиль, приводимый в движение двигателем внутреннего сгорания. В 1928 году Бенц слил свою компанию с «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт», образовав «Даймлер-Бенц», которая и начала выпускать автомобили «мерседес-бенц». Имя Мерседес было дано в честь какой-то маленькой девочки, которую Карл Бенц знал, но Билл не помнил, была ли она его дочерью, внучкой или кем еще.

— Так, значит, Мерседес было не именем конструктора машины, — сказал Тим, — а именем ребенка. А теперь это детское имя ассоциируется с одним из лучших автомобилей в мире.

— Именно так, — подтвердил Билл. Он рассказал нам еще одну историю, которая известна лишь немногим. Доктор Порше, разрабатывавший как «фольксвагены», так и, естественно, «порше», не придумывал двигателя с воздушным охлаждением. Он натолкнулся на него в Чехословакии, в какой-то фирме, когда немцы вошли в страну в 1938-м. Билл не помнил названия чешского автомобиля, но это была мощная и очень быстрая машина с восьмицилиндровым двигателем, а не с четырехцилиндровым, которая переворачивалась так легко, что немецким офицерам в конечном счете запретили ездить на них. Доктор Порше модифицировал высокоэффективную восьмицилиндровую конструкцию по личному приказу Гитлера. Гитлер добивался, чтобы разработали двигатель с воздушным охлаждением, потому что надеялся пустить «фольксвагены» по автострадам Советского Союза, когда Германия захватит его, а из-за погоды, холода…

— Думаю, тебе следует купить «ягуар», — снова прервала его Кирстен, обращаясь к Тиму.

— О нет — запротестовал Билл, — «ягуар» — одна из самых неустойчивых и ненадежных машин в мире. Он слишком уж сложный, его приходится держать в мастерской почти все время. Впрочем, его бесподобный двигатель с двумя верхними распределительными валами, быть может, наилучший высокоэффективный двигатель из когда-либо созданных, за исключением шестнадцатицилиндрового двигателя туристических автомобилей тридцатых годов.

— Шестнадцатицилиндрового? — изумилась я.

— Они были слишком лощеными, — ответил Билл. — Между дешевыми автомобилями тридцатых и дорогими туристическими был огромный разрыв, такого сейчас нет… Сейчас марки варьируются от, скажем, твоей «хонды-цивик» — основного транспортного средства — до «роллсов». Цена и качество возрастают небольшими шагами, что хорошо. Это мера изменений в обществе между тогда и теперь. — Он начал рассказывать о паровых автомобилях, и почему этот замысел не удался, но тут Кирстен встала и со злостью посмотрела на него.

— Думаю, я пойду спать, — заявила она.

— Когда я завтра выступаю в «Лайонс клаб»?^[62] — спросил ее Тим.

— О боже, у меня эта речь незакончена.

— Я могу выступить экспромтом.

— Она на пленке. Мне надо всего лишь переписать ее.

— Ты можешь сделать это утром.

Она молча таращилась на него.

— Как я сказал, я могу выступить экспромтом.

— Он может выступить экспромтом, — обратилась Кирстен ко мне и Биллу. Она продолжала пристально смотреть на епископа, который даже неловко заерзал. — О господи!

— Да что такое? — не выдержал Тим.

  44