Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
46 
Уже всовывая ключ в щель замка, Аркадий Карпович вдруг тоже захотел перекреститься, но усилием воли удержал руку. И тут же чуть не споткнулся о трехколесный велосипед, стоявший поперек узкого длинного коридора.
– Черт! – воскликнул Петраков и принялся ругать внуков, которые бросают свои вещи где попало, а чаще всего у деда на дороге.
– Что ты бурчишь, папа? – сказала дочь, выглядывая из кухни, она вытирала влажные руки о передник. – Они же дети.
– Дети, дети, – продолжал бурчать Петраков, – детей нужно сразу же приучать к порядку, иначе из них вырастет черт знает что.
– Неужели и ты в детстве никогда не делал ничего плохого?
– Велосипеды под ноги не бросал.
– В твоем детстве не было велосипедов, – напомнила дочь.
– Значит, не бросал самокаты, – и он почти что с ненавистью посмотрел на дочь и подумал:
– «Как плохо, что я мало внимания в детстве уделял ее воспитанию. Вот теперь имею результат. Она бросала свои вещи, теперь бросают внуки. Вот и у меня есть грех на душе: не воспитал как следует дочь, занимался наукой в свое удовольствие, теперь страдай».
Слово «страдай» странно кольнула сердце Петракова. Оно четко очертило то, что он сейчас испытывал. Но вместо того, чтобы раздумывать о моральных проблемах, мучиться ими, он задал дочери простой вопрос:
– Сколько стоит трехкомнатная квартира?
Дочь внимательно посмотрела на отца, затем вновь вытерла и без того сухие руки.
– Это смотря где, папа.
– Естественно, не в Кремле, а так, где-нибудь в микрорайоне.
– Смотря в каком. По-разному.
– Ну, сколько, примерно?
– Думаю, тысяч за пятьдесят-шестьдесят можно сторговаться, можно найти.
– А двухкомнатная?
– Двухкомнатная поменьше. Все зависит от площади, от места, – и дочь принялась рассуждать.
И старик Петраков понял, что она давным-давно интересуется этим вопросом, несмотря на всю невозможность его решения.
– В нашем районе, – сказала дочь, – квартира стоит дорого. Такая, как наша, – больше ста тысяч.
– Такую, как наша, тебе не видать. Если бы твой муж занимался делом, может, вы и позволили бы себе столь дорогое приобретение.
Дочь недовольно поморщилась. Аркадий Карпович не стал с ней больше разговаривать, быстро разделся и с портфелем в руках направился в свой кабинет. Сунул ключ в замок, открыл дверь. Поставил портфель на стол, но даже не прикоснулся к нему. Опустился в кресло, обхватил голову руками, крепко сжал виски.
– Что делать? – задумался он.
И понял: он боится, боится не работы, а того, что Кобзев ему не позвонит ни через две недели, ни через месяц. И его мечте не суждено сбыться. Никогда в квартире не настанет тишина, разве что на его похоронах; вечно в квартире будут толкаться внуки, кричать, капризничать, своевольничать. Будет ходить по квартире угрюмый и недовольный, обиженный на всех на свете зять…
«Ладно, утро вечера мудренее».
В душе он уже решил, что обязательно согласится. И плевать на всякие там государственные тайны, на расписки и подписки. Он уже не молод, жить ему осталось не очень много, большая часть прожита. А остаток хочется провести в спокойствии, комфорте и тишине.
Он подошел к книжной полке, достал толстый географический атлас, изданный еще в пятидесятые годы, с тисненой звездой на обложке. Провел пальцем по указателю, сверил номер страницы, развернул книгу, положив ее на стол.
Его не интересовали экзотические страны, он нашел место, где они с Богуславским провели эксперимент на людях, единственный и блестящий, полностью подтвердивший их первоначальные предположения и выводы. Это место не было обозначено на карте. Оно находилось далеко от населенных пунктов. И к нему, если верить карте, не шли ни железная дорога, ни шоссе. Даже отсутствовал изгиб реки, которая, как он точно помнил, протекала километрах в пяти от лагерей, хотя там имелись и узкоколейка, и дороги еще довоенной постройки.
По узкоколейке вывозили лес, а потом сплавляли по реке. По дороге привозили продукты и заключенных для работ на лесоповале. Он даже помнил номер барака, на обитателях которого был поставлен эксперимент с почти стопроцентным результатом. Большего никто и не мог ожидать, военные не скрывали своей радости.
Глава 8
За день, прошедший после встречи с полковником Брагиным, Комбат уже воспринимал свою новую службу, к которой пока еще не приступил, как должное. Он знал, что от него может потребоваться, знал, что справится с поставленными задачами. Единственное, что его беспокоило, так это то, кого он будет учить.
46 
