очень нудно 
67 
Сверху на него падало что-то белое, громоздкое, ребристое. Это Мефистофель, воспользовавшийся тем, что враг отвернулся, толкнул на него античную колонну.
Она ударила прапорщика по голове, но не проломила ее, а произвела сухой легкомысленный стук — вообще оказалась удивительно легкой. Обхватив колонну руками, Алексей понял, что она бутафорская, из папье-маше.
Однако пока он обнимался с архитектурным изделием, пропал и второй неприятель — из-за ширмы донесся удаляющийся топот.
— Куда? Назад! — заорал Романов, бросаясь вдогонку.
Чертов свет, исправно горевший во время закулисной баталии, выбрал именно этот миг, чтобы опять погаснуть. Алеша успел заметить, как «дон Хулио» ныряет в один зазор между дощатыми ящиками. Мефистофель во всю прыть несся к другому, расположенному правее.
Погоня в кромешной тьме, среди запакованных роялей, — занятие малоприятное. Началось с того, что прапорщик неверно рассчитал направление и не сразу нашел проход. Потерял несколько бесценных мгновений, шаря рукой по шершавой поверхности.
Электричество мигнуло, и он увидел, что находится в узкой, не шире метра, щели, которая упирается в здоровенный короб с клеймом «ДОСМОТРЕНО ТАМОЖНЕЙ. 28 июля 1914» — напоминание о невозвратной эпохе, когда Германия посылала на восток эшелоны с товарами, а не с войсками. От короба можно было свернуть направо или налево. Убегающие враги находились где-то очень близко, но их было не видно — ни одного, ни другого.
Не успел Алексей сделать и двух шагов, как свет потух. Теперь он, будто играясь, вспыхивал и гас с интервалом в секунду: довольно, чтобы окончательно не запутаться в зигзагах щелей и проходов, но недостаточно, чтобы избежать ударов о жесткие ребра ящиков.
Хуже всего, что прапорщик метался среди германских фортепианных бастионов вслепую, а владелец клуба и его подручный явно знали, куда держат путь.
Сообразив, что громогласно угрожать смертоубийством — лишь выдавать свое местоположение, Романов умолк и постарался передвигаться как можно тише. По крайней мере теперь стало возможно ориентироваться по звуку шагов стремительно улепетывающих противников. Оба, каждый своим путем, двигались к дальней стене склада. Вероятно, там имелся запасной выход.
Алексей попробовал приспособиться к пульсирующей смене тьмы и света. Как только воцарялся мрак, он зажмуривался и выставлял вперед левую руку, чтоб не налететь на препятствие. Когда же сквозь сомкнутые веки видел, что светло, снова открывал глаза.
Лязгнул металл. Заскрипели дверные петли. Снова лязг.
Алексей побежал быстрее.
Поворот, еще поворот — и лабиринт кончился. Впереди была кирпичная стена, посередине которой зеленела облупленной краской железная дверь с отодвинутым засовом — он-то, очевидно, и лязгнул несколько секунд назад.
Ну, теперь далеко не убежите!
Он подбежал к двери, рванул за ручку, потом толкнул от себя — створка не подалась.
Тут Романов вспомнил, что металл лязгнул дважды. Проклятье! Значит, снаружи есть еще один засов, и беглецы успели его задвинуть…
Замычав от бессильной ярости, молодой человек приложился лбом к холодному металлу.
Упустил… Ушли…
— Алеша! — послышался издалека слабый голос. — Алеша, вы где? Что с вами?
Он обернулся.
Еще не все потеряно. Самое время потолковать с мадемуазель Шаховой начистоту.
Разговор начистоту
Пианино с открытой крышкой. Свет погас и больше не зажигается, но горят свечи в канделябрах. Их пламя колышется, по огромной белой ширме бегут тени, на лакированной поверхности черепа поблескивают искры.
Приглушенный шум зала. Гулкие шаги, приближающиеся из темного чрева склада. Прерывистое дыхание девушки.
— Не бойтесь, Алина, это я! — громко сказал Романов, понимая, как ей сейчас страшно. — Они сбежали. Здесь больше никого нет.
Когда он вышел из-за ширмы и на него упал отсвет свечного пламени, Алина, стоявшая на том же самом месте, бросилась навстречу и прижалась к его груди. Ее сотрясала нервная дрожь, зубы дробно постукивали.
Осторожно обняв худенькие плечи, Алексей прошептал:
— Ну всё, всё. Я прогнал их. Они не вернутся.
Если он думал ее успокоить, то ошибся. Шахова затрепетала пуще прежнего.
— Что вы натворили?! — жалобно воскликнула она. — Кто вас просил? Зачем вы вообще сюда явились?
67 
