51. Работорговля

Знаете, чем еще удивительна война? Она возвращает человечество в древность. Не только в том смысле, что теперь безопаснее спать в вырытой и хорошо перекрытой землянке, чем в многоэтажном доме с лоджиями, но еще в том, что становится возможным меняться людьми, как фантиками. Правда, просто выкупать, как практиковали раньше пираты, – неэтично, а вот меняться – пожалуйста.

После того как советские танки уперлись в новую линию обороны, получив предварительно несколько чувствительных ударов атомной дубиной, боевые действия несколько застыли и постепенно вообще приобрели статичность. Тогда, пока суд да дело, находящиеся на разных континентах правительства решили сделать друг другу любезность – поменяться пленными. Понятно, не мах на мах, как говорил в известном фильме товарищ Сталин: «Я фельдмаршала на солдата не меняю». Вот и здесь так же. И хотя мы знаем, что, по народной пословице, за одного битого двух небитых дают, здесь происходило несколько по-другому.

Так что все-таки это была работорговля не в чистом виде, а в несколько закамуфлированном гуманизмом варианте.

52. Незнакомые рецепты

"Бомба! – осознал окончательно полковник Джумахунов, точнее наконец-то сумел связно выразить бившуюся до этого в бессилии мысль. – По нас применили бомбу!" Вот сейчас его внутренняя догадка пересилила гипноз вершащегося вокруг. «И понятно, почему они не пошли на контратаку. Ясно даже, зачем без жалости оставили окопы, почти не боролись за удобную позицию. И не было никакого заградительного огня из далеких батарей – все к одному – зачем тратить боеприпасы на покойников. Мы, незрячие, глупые щенки, сунулись в пекло. Что теперь? Что бы я на их месте сделал теперь?»

Надо пояснить, что некоторое недотепство советского старшего офицера было вполне объяснимо. Имея покуда свое ядерное оружие только в раздуто-напыщенных заявлениях ТАСС, а не в охраняемых складах, командование Красной армии смутно представляло реальность его непосредственного тактического применения. Да, разумеется, разведка старалась вовсю, и кое-что о настоящих взрывах было известно из теории. И о радиоактивном заражении тоже знали, однако на рудниках Чехословакии десятки тысяч хлебали пары радона, ничуть не боясь и не связывая это с кровохарканьем. Даже в лабораториях опытные физики пренебрегали безопасностью, и не только личной, предпочитая подвиг ускоренного открытия здоровому образу жизни. Что говорить об армии? Солдат, да и младшее звено командиров вообще убеждали, что атомная бомба есть просто очень мощная взрывчатка, и ничто более. Входили в моду отработки команд: «Вспышка справа!», «…слева» или еще откуда-нибудь, но и те не очень рьяно. Не стоило запугивать закаленных долгой, успешной войной бойцов буржуазными достижениями. О радиации даже генералитет имел скудные знания. Кое-что понимали приданные дивизиям и корпусам военные химики, но к ним относились не слишком серьезно, ведь в текущей уже столько лет войне гигантские запасы отравляющих веществ использовались считанные разы. С точки зрения современных стратегов, ход дальнейших решений Джумахунова был ошибочен, но, по сути, он случайно соответствовал истине, ведь та, американская сторона, несмотря на уже неоднократное применение этих самых «специальных средств» ведения войны, еще ни разу не использовала их в серьезной танковой войне. Еще не наступили, а может, они и не грозили вообще, те несчастные для министерства обороны времена, когда постаревшие, болеющие кучей напастей старые солдаты начнут бомбардировать Конгресс исками за полученные в молодости рентгены.

«Так что бы я сделал на их месте? – продолжал раздумывать полковник Джумахунов. – По сути, атомная бомба – это просто чрезвычайно эффектный огневой налет. А что есть огневой налет без закрепления успеха? Бесполезная трата боеприпасов – вот что! И значит? – решал он, глядя на уносимое западным ветром гигантское облако, приподнятое над обожженной землей километров на восемь. – Значит, сейчас сюда придут танки. Придут, чтобы добить окончательно».

И тогда, уже совершенно собранный, полковник обвел грядущее поле брани и примерно оценил количество исправных и пока не готовых к бою машин. У него было мало времени, но – кровь из носа – нужно было успеть возродить сплоченный сокрушающий кулак.

  148